Механический принц

Но столкновение с Уиллом, Уиллом, который был как всегда красив, ворот его рубашки был открыт, позволяя увидеть темную Отметку обвивающую его ключицу и поднимающуюся вверх по белокожей шее, мерцающий свет свечи танцевал изящными плоскостями и углами на его лице, — заставили ее воспоминания о позоре и злость поднялись к горлу, заглушая ее слова. Он посмотрел на свои руки, все еще держащие маленький зеленый том в кожаном переплете.

— Ты собираешься забрать у меня Кольриджа или ты просто будешь стоять здесь вечно в этой глупой позе?

Тесса, молча, протянула руку и взяла у него книгу.

— Если ты хочешь использовать библиотеку, — сказала она, готовясь уйти, — ты, безусловно, можешь. Я нашла, что я искала, и поскольку становится поздно…

— Тесса, — сказал он, протягивая руку, чтобы остановить ее. Она посмотрела на него, желая, чтобы она смогла сказать ему, чтобы он снова называл ее мисс Грей. Просто то, как он произносил ее имя, уничтожало ее, ослабляло что-то натянутое и запутанное под ее ребрами, заставляя ее затаить дыхание. Она желала, чтобы он не использовал ее христианское имя, но знала, как нелепо это будет звучать, если она попросит. Это испортило бы всю ее работу над собой, чтобы стать равнодушной к нему.

— Да? — спросила она.

Была какая-то тоска в выражении лица, с которым он посмотрел на нее. Это было все, что она смогла увидеть, не рассматривая его пристально. Уилл, тоскующий? Он, должно быть, играет.

— Ничего. Я… — он покачал головой; прядь темных волос упала на его лоб, и он нетерпеливо смахнул ее с глаз. — Ничего, — сказал он снова.

— Первый раз, когда я показывал тебе библиотеку, ты сказала мне, что твоя любимая книга «Большой, большой мир». Я подумал, что ты, возможно, захочешь узнать, что я… прочитал ее.

Его голова была опущена, его голубые глаза смотрели на нее через густые темные ресницы; она хотела бы знать, сколько раз он получал все, что хотел, просто сделав так. Она сделала свой голос вежливым и отстраненным.

— И она пришлась тебе по вкусу?

— Нисколько, — сказал Уилл. — Я подумал, что она слюнявая и сентиментальная.

— Ну, о вкусах не спорят, — сказала Тесса сладко, зная, что он пытается спровоцировать ее и отказываясь идти у него на поводу. — Что доставляет удовольствие одному человеку, яд для другого, ты не находишь?

Было ли это ее воображение или он действительно выглядел разочарованным?

— Есть ли у тебя другие американские рекомендации для меня?

— Почему ты хочешь получить одну из них, если ты презираешь мой вкус? Я думаю, что тебе, возможно, придется признать, что мы очень сильно отличаемся в вопросах материалов для чтения, так же как и во многих других вещах, поэтому ищите рекомендации где-нибудь в другом месте, мистер Герондейл.

Она прикусила язык почти сразу же, как только эти слова вылетели из ее рта. Она знала, что это было уже слишком. И действительно Уилл набросился на эту фразу, как паук, прыгающий на особо вкусную муху.

— Мистер Герондейл? — спросил он. — Тесса, я подумал…

— Ты подумал что? — ее тон был ледяным.

— Что мы, по крайней мере, могли бы поговорить о книгах.

— Мы поговорили, — сказала она. — И ты оскорбил мой вкус. И тебе следует знать, что Большой, большой мир не моя любимая книга. Это просто история, которая мне нравится, как и «Скрытая рука» или… Ты знаешь, а почему бы тебе не предложить мне что-нибудь, почему я смогу судить о твоем вкусе. Иначе вряд ли это справедливо.

Уилл подскочил к ближайшему столу и сел, покачивая ногой, очевидно, обдумывая вопрос.

— «Замок Отранто»…

— Это не та книга, в которой сын героя убит гигантским шлемом, который упал с небес? И ты еще сказал про «Повесть о двух городах», что она глупая? — сказала Тесса, которая скорее бы умерла, чем признала, что она читала Отранто и любит эту книгу.

— «Повесть о двух городах», — эхом повторил Уилл. — Знаешь, я прочитал ее снова, потому что мы говорили о ней. Ты была права. Она совсем не глупая.

— Нет?

— Нет, — сказал он. — В ней так много отчаяния.

Она встретила его взгляд. Его глаза были такими же голубыми, как и озера; она чувствовала себя так, как будто тонула в них.

— Отчаяния?

Он сказал монотонно:

— Есть или нет будущее у Сиднея с любовью или без нее? Он знает, что не может спасти себя без Луси, но позволить ей быть рядом с ним означало бы уничтожить ее. — Она покачала головой.

— Я неправильно отзывалась о его поступке. Его самопожертвование благородно…

— Это все, что оставалось ему, — сказал Уилл. — Ты не помнишь, что он сказал Люси? Если бы это было возможно… что вы способны были бы ответить на чувство такого беспутного, погибшего, ни на что не годного, спившегося забулдыги, как я, — а вы ведь знаете, что я такой и есть, — то каким бы счастливцем он ни почувствовал себя, он в тот же час, в тот же миг сказал бы себе, что он не может принести вам ничего, кроме горя и нужды, что он обречет вас на страдания, заставит вас горько каяться, погубит вас, опозорит, потащит за собой на дно…

Журнал упал в камин и поднял сноп искр, испугав их обоих, и заставив замолчать Уилла; сердце Тессы подпрыгнуло, и она оторвала глаза от Уилла.