Механический скарабей

– Инспектор Грейлинг, – откликнулась я, сопротивляясь желанию прокомментировать то, что он не встал, чтобы приветствовать меня. – Надеюсь, у вас не случится судорог из-за той позы, в которой сидите. Здравствуйте, мисс Кортвилль. Меня зовут мисс Мина Холмс. Я очень рада, что вы теперь дома и в безопасности.

Я посмотрела на девушку и едва смогла сдержать дрожь. Ее лицо – очень миловидное, можно даже сказать, потрясающе красивое – было все в синяках и ссадинах. В зеленых глазах читались боль и смятение. Кто-то, очевидно, помог ей умыться, расчесал и уложил волосы, но если не обращать внимания на эти поверхностные детали, становилось ясно, что она все еще находится в шоке из-за пережитого.

– Спасибо, – откликнулась она тихим голосом и указала на пустой стул, который стоял не так близко к шезлонгу.

Усевшись, я заметила, что Грейлинг отпустил ее руку и откинулся на спинку стула. Я немного растерялась, потому что мне нужно было поговорить с мисс Кортвилль об «Обществе Сехмет», но не хотелось делать это в его присутствии и тем более чтобы меня услышали остальные.

К моему удивлению, Лилли Кортвилль заговорила сама:

– Я рассказывала инспектору Грейлингу, что произошло.

– Прошу вас, продолжайте, – подбодрила ее я. – Я хотела бы послушать.

– Мисс Кортвилль объясняла, что она ехала в наемном экипаже по пути в… Куда, мисс Кортвилль? – спросил Грейлинг.

Он потянулся в карман своего шерстяного пальто, которое было вычищено и застегнуто на все пуговицы, и достал небольшую записную книжку и перьевую авторучку.

Я сделала некоторые выводы.

Очень чисто выбрит, без порезов, без остатков мыла: недавно заточенное лезвие бритвы.

Корешок билета на метрополитен, пятна темной смазки на сапоге и испачканный ноготь мизинца: опустился до того, что начал пользоваться общественным транспортом, вероятно, его пароцикл не работал должным образом.

– Я собиралась посетить лекцию, салон, – начала мисс Кортвилль.

Я тут же оживилась, почувствовав жгучий интерес, потому что Анх имела прямое отношение к «Обществу Сехмет» и к встрече ее салона.

– Какова была тема встречи? – спросила я. – И прошу, напомните: в какой день это произошло?

– Это случилось двадцать пятого апреля, а салон был просто вечерним собранием друзей. Нам нравится обсуждать аспекты египетской культуры. Я наняла кэб, потому что не хотела, чтобы моя мать узнала, что я ушла. Честно говоря, я убежала из дома, пока она была в театре.

Тут Лилли взглянула на леди Фонтли и начала ерзать на шезлонге, а ее руки задрожали над одеялом.

– Но я так и не добралась до салона. Колесо кэба сломалось: должно быть, оно наехало на большой камень или попало в яму. В любом случае колесо нужно было ремонтировать, и мне пришлось выйти.

Причудливый пишущий инструмент Грейлинга с большим резервуаром в виде пузыря с чернилами сверху оживленно забегал по странице его записной книжки.

– Я была на третьем уровне и чувствовала себя в полной безопасности, поэтому решила прогуляться и немного подышать свежим воздухом. Кэб я оставила на Флит-стрит. Там же находился маленький магазинчик необычных кружев, где я хотела подождать следующий экипаж. Но именно там все и пошло не так.

Глядя на свои пальцы, которые сжимали вязаный плед, Лилли продолжила:

– Кто-то за мной следил. Кэба нигде видно не было, поэтому я продолжала идти, пытаясь его отыскать. Я все еще слышала шаги позади меня. Начало темнеть, и я почти бежала, уже даже не понимая, где нахожусь. Следующее, что я поняла, – я прошла мимо собора Святого Павла и двигалась вниз, к собору Святой Троицы. Я махала нескольким кэбам, но они не остановились. Луна виднелась над крышами прямо впереди меня, но света от нее почти не было. А затем появились они. Их было трое.

Мисс Кортвилль всхлипнула, перестав теребить одеяло. Руки ее задрожали.

– Они… схватили меня и отвели к этому человеку. Пл… Плохому Луи. Не знаю, куда он меня забрал, но это было ужасно. Там было темно, грязно и страшно. Я… не хочу говорить о том, что произошло.

Когда ее слова стихли, я поняла, что в тот момент она снова переживала ужас своего заключения. Я могла только представить, что с ней делали, какую боль она испытала. Мое практичное «я» смягчилось от сочувствия. Лилли Кортвилль продолжила:

– Он держал меня там неделю за неделей.

Я откинулась на стуле и начала размышлять. Ее рассказ породил множество вопросов и эмоций, ко многим из которых на тот момент я была не готова. Как минимум – почему она лгала?

Ручка Грейлинга повисла над страницей записной книжки, и, когда девушка закончила говорить, инспектор сделал паузу, а затем положил свой писчий инструмент на колени.

– Вы пережили мучительный опыт, мисс Кортвилль, – проговорил он таким добрым голосом, какого я от него никогда не слышала. – Возможно, вам хотелось бы немного отдохнуть. Мы можем поговорить снова, когда вам станет лучше.

«Мы» в последнем предложении, очевидно, включало и меня, и я оторопела от его самоуверенности.