Механический Зверь. Часть 3. Невидимый Странник

— Ты знаешь что-то про добрую тьму? — Лаз с недоумением оглядел девочку. Они никогда не встречались, но он точно знал, что это не правда. И сейчас, когда они так спокойно смотрели друг на друга, это впечатление утратило свою резкость, но значительно прибавило в силе.

— Добрая тьма? О чем ты? — танильский он знал неплохо, так что не должен был ошибиться с переводом, но ее вопрос казался бессмысленным.

— Я видела ее во снах. Она смотрела на меня, большая, немного страшная, но все равно добрая. Ты напомнил мне о ней. Что ты о ней знаешь?

Айна чувствовала себя примерно как пробивающаяся из-под весеннего снега зеленая поросль, спавшая много дней без тепла солнца. Те чувства что были ей заперты больше трех лет назад возвращались и ее душа постепенно оттаивала. И единственное что ее сейчас интересовало — то, что стало этому причиной. Обычная Айна, та, к которой за последнее время привыкла Радалия, просто потребовала бы сказать правду, а скорее бы просто приказала с помощью своей магии. Но сейчас она уже не была холодной бесчувственной куклой. Та милая, вежливая и приветливая девочка, какой она была когда-то, возвращалась. И причинять кому-то боль, тем более тому, кто связан с доброй тьмой, она хотела в последнюю очередь.

Лаз же, глядя на ее раскрытые в наивном детском предвкушении глаза, все ближе и ближе подбирался к осознанию. Словно человек, падающий в пропасть, с каждой секундой ощущающих приближение дна, он чувствовал что еще чуть-чуть и он все поймет. Буквально миллиметры отделяли его от понимания, ответ крутился на языке, уворачиваясь от всех попыток его поймать. А потом в окно снова постучали.

Он точно знал, кто это. Принцесса никуда не улетела. И, наверное, снова поступила правильно. Даже не глядя, Лаз откинул щеколду замка и распахнул створку. Чернильно-черный вихрь ворвался в комнату и, сделав пару кругов, уселся на спинку кресла. Ее кресла.

— Тогда… — ответ пришел во вспышке воспоминаний, настолько четких и ясных, словно это было не видение, а произошедшая мгновение назад реальность.

Он разговаривал с Роам Зин о вреде трансформации, а потом упал без сознания на пол. Вот только его разум не отключился, Лаз видел то странное, одновременно чуждое и такое родное маленькое солнышко, висящее от него в нескольких сантиметрах и в то же время в бесконечной дали.

И может быть Айна смогла докопаться до истока их связи быстрее него, но Лаз, обладая куда большими навыками и знаниями, смог первым понять суть этой связи. Но ему нужно было последнее доказательство.

— Как выглядит твоя душа? Какой ты ее видишь? — голос дико дрожал, но ему было плевать. Лаз положительно не понимал, что происходит, но совершенно точно знал, что это нечто непредставимо важное.

— Это солнце, белое солнце.

20:35

Процесс был почти завершен.

Лаз не думал, что магия приручения пригодится для такого, но он был почти уверен, что у него все получится.

Суть техники заключалась в связи душ мага и зверя, в результате которой частичка первой оказывалась внутри второй и наоборот. Делать этого он, конечно, не собирался, слишком сложно и опасно делать нечто подобное двум людям, но вот первая половина — установление мостика между душами, была куда проще и безопаснее.

Айна согласилась сразу, не раздумывая ни секунды. Как только он объяснил ей, что хочет попробовать повторить ту связь, что возникала между ними дважды в прошлом, девочка тут же кивнула головой.

И вот уже двадцать минут Лаз готовился, чтобы удостовериться в безопасности процесса. Все-таки проделывать такое с другим человеком было непредусмотренной в инструкции опцией, так что могли возникнуть побочные эффекты. Тем более что он не знал, каким образом связь устанавливалась в прошлые разы и как вообще такая связь возможна. Однако ее существование было очевидно. И дело было не только в том, что он видел душу Айны во время своих обмороков.

Душа была квинтэссенцией человеческого Я. Земные ученые вряд ли ошибались, мозг содержал в себе, в виде нейронных связей и сигналов: и память, и личность, и все остальное, что делало Лазариса Морфея — Лазарисом Морфеем. Однако душа, в отличие от сознания, заключала в себе не только информацию. По сути своей это была чистейшая энергия, впитавшая в себя все вышеперечисленное и еще многое сверху: все когда либо испытанные нами эмоции, все забытые сны, все несбывшиеся фантазии — в душе все это оставалось в первозданном, чистейшем виде. А потому именно душу было правильнее считать истинным отражение нашей личности.