Мелкие боги (пер. Н.Берденников под ред. А.Жикаренцева)

— Да! Да! — отчаянно завопил Ом. — Но здесь и сейчас…

— Вот именно.

Дидактилос улыбался, а это всегда давалось ему нелегко. Дело не в том, что он был угрюмым человеком, просто он не видел улыбок окружающих. Для улыбки требуется задействовать несколько дюжин мышц, а возмещения усилий — никакого.

Он частенько выступал в Эфебе, но неизменно перед философами, чьи крики «Полный идиотизм!», «Ты это только что придумал!» и другие подобные реплики заставляли его чувствовать себя спокойно и непринужденно. А все потому, что в действительности никто не придавал его словам никакого значения. Все думали не над его речью, а над тем, как бы половчее ответить.

Но эта толпа заставила его вспомнить Бруту. Люди слушали так, словно хотели, чтобы он своими словами заполнил гигантскую пустую яму. Одна беда — он объяснял философию, а они слышали тарабарщину.

— Вы не можете верить в Великого А'Туина, — твердил он. — Великий А'Туин существует. Нет смысла верить в то, что существует на самом деле.

— Кто-то поднял руку, — подсказал Бедн.

— Да?

— Но, господин, наверное, верить стоит только в то, что действительно существует?… — спросил молодой человек в форме сержанта Священной Стражи.

— Если что-то существует, в это совсем не обязательно верить, — ответил Дидактилос. — Это просто есть. — Он вздохнул. — Ну что я могу вам сказать? Что вы хотите услышать? Я только описал то, что люди и так знают. Горы возникают и исчезают, а под ними плывет вперед Черепаха. Люди живут и умирают, а Черепаха Движется. Империи процветают и распадаются, а Черепаха Движется. Боги приходят и уходят, а Черепаха по-прежнему Движется. Черепаха

Движется.

— Это и есть истина? — раздался голос из темноты.

Дидактилос пожал плечами.

— Черепаха существует.Мир — это плоский диск. Солнце огибает его один раз в день и тащит за собой свой свет. И это будет происходить — без разницы, что именно вы считаете истиной. Это действительность. А насчет истины не знаю. Это куда более сложное понятие. По правде говоря, я лично думаю, что Черепахе абсолютно наплевать, истинна ли она или нет.

Пока философ продолжал говорить, Симони тихонько отвел Бедна в сторону.

— Они пришли сюда не за этим! Ты можешь что-нибудь сделать?

— Извини? — не понял Бедн.

— Им нужна не философия. А причина, чтобы выступить против церкви! Выступить прямо сейчас! Ворбис мертв, сенобиарх рехнулся, иерархи заняты тем, что втыкают ножи друг другу в спины. Цитадель похожа на большую гнилую сливу.

— В которой еще живут осы, — указал Бедн. — Ты сам говоришь, что вас поддерживает только десятая часть армии.

— Но это свободные люди. Свободные в мыслях. Они будут сражаться не за пятьдесят центов в день, а за нечто большее.

Бедн упорно рассматривал свои руки. Он всегда так поступал, если в чем-то сомневался, словно только на них он мог рассчитывать.

— Наши сторонники сократят преимущество до трех к одному, прежде чем кто-нибудь поймет, что происходит, — с мрачной решимостью произнес Симони. — Ты говорил с кузнецом?

— Да…

— И что? Получится?

— Думаю… что да. Правда, это несколько не то…

— Его отец умер под пытками. А пытали его всего-навсего за то, что он повесил в кузнице подкову, хотя все знают, что у кузнецов — свои обычаи. А сына этого человека забрали в армию. И у него много помощников. Они буду работать всю ночь. Тебе остается только руководить.

— Я сделал несколько эскизов.

— Хорошо. Послушай меня,Бедн. Церковью управляют люди, подобные Ворбису. Вот почему происходят такие жуткие вещи. Миллионы людей погибли… ради какой-то лжи. И мы можем это остановить…

Дидактилос закончил свою речь.

— Он все испортил, — горько промолвил Симони. — Он мог веревки из них вить, а сам лишь перечислил факты. Людей фактами не воодушевишь. Им нужен повод. Нужен символ.

* * *

Они покинули храм перед самым закатом. Лев уполз в тень, но все-таки поднялся на шаткие лапы, чтобы проводить их взглядом.

— Он пойдет за нами, — простонал Ом. — Типичная львиная привычка. Он будет тащиться, милю за милей.

— Мы выживем.

— Мне бы твою уверенность.

— Но у меня есть Бог, в которого я верю.

— Больше разрушенных храмов нам на пути не встретится.

— Встретится что-нибудь другое.

— Не будет даже змей, которых можно съесть.

— Но я иду со своим Богом.

— Только не в качестве закуски. К тому же ты идешь не туда.

— Берег вон там, а я иду в противоположную сторону.

— Именно это я и имел в виду.

— Как далеко может уйти лев с такой раной?

— Какое это имеет значение?

— Непосредственное.

Через полчаса они вышли на след, похожий на черную линию в серебристом свете луны.

— Здесь прошли легионеры. Нам остается лишь идти по их следам, и мы попадем туда, откуда они пришли.

— Ничего у нас не получится!

— Мы путешествуем налегке.

— Да, конечно. Они-то были нагружены едой и водой, — с горечью в голосе произнес Ом. — Как нам повезло, что у нас нет ни того, ни другого.

Брута посмотрел на Ворбиса. Он уже передвигался без посторонней помощи, правда при любом изменении курса его нужно было аккуратно поворачивать.