Мелодии белой ночи

которая, судя по всему, и курсов-то не закончила! Я разумный, рассудительный человек...

Линн с трудом сдержала ехидный смешок.

— О, несомненно, — любезно заверила она. — Принести тебе кофе?

— Да, в мой кабинет. Мне нужно обсудить с тобой кое-какие материалы. У нас новый

заказчик. Некий титулованный болван хочет, чтобы мы ненавязчиво, со всей возможной

деликатностью разрекламировали его родовую усадьбу. Ни с кем не желает иметь дела,

кроме меня.

— Родовую усадьбу?

— Возвращайся с кофе, тогда и узнаешь все подробности.

Шеф встал, пригладил волосы. И в сознании Линн мелькнула непрошеная мысль: а

ведь более привлекательного мужчины, чем Норман Дейл, она в жизни своей не встречала!

Резкие, точно изваянные из камня черты лица несли на себе отпечаток высокомерия, за

которым, однако, угадывалась страстная, неукротимая натура. Сколько чувственного

обаяния таили в себе изгиб губ и глаза, осененные густыми ресницами, гибкая грация

движений! Спортом Норман не занимался и с тренажерами отродясь дела не имел, но

стройное, мускулистое тело атлета потрясало воображение.

Возможно, именно поэтому они так славно сработались. Линн признавала —

беспристрастно, точно доктор-диагност, — что шеф ее потрясающе хорош собой, да только

ей он не нравится. Высокий, темноволосый красавец — таких мужчин, как подсказывал

опыт, лучше избегать. Однажды она уже совершила ошибку — и повторять ее не собиралась.

В свою очередь и она, Линн, явно не во вкусе Нормана Дейла. Он приверженец весьма

определенного типа женской красоты. Секретарше довелось посмотреть на двух его пассий и

обе походили друг на друга как две капли воды томные сексуальные блондиночки, особым

интеллектом не блещущие, — по крайней мере на первый взгляд. Обе — из тех женщин,

которые подбирают платье под цвет помады и даже под проливным дождем и на сильном

ветру умудряются сохранить безупречный макияж и прическу в первозданном виде.

Прежняя секретарша Нормана, та, что уволилась за четыре месяца до прихода Линн,

пятидесятилетняя карга, если верить девушкам из бухгалтерии, даже летом щеголяла в

твидовых юбках и невообразимых ботах. За нею последовала череда ослепительных и

некомпетентных девиц, ни одна из которых надолго в офисе не задержалась.

Линн знала: шеф ценит в ней ум... и отсутствие сексапильности. Это отчасти льстило, а

отчасти угнетало, в зависимости от того, с какой стороны взглянуть...

Молодая женщина сварила кофе и отнесла чашку в кабинет начальника. Норман

беседовал по телефону: он откинулся в кресле и жестом велел ей присесть, не сводя с нее

глаз.

И под испытующим взглядом шефа Линн вдруг отчаянно смешалась. В серых глазах

Нормана явственно промелькнуло что-то вроде восхищения — лишь искра, не более, но от

внимания молодой женщины она не укрылась. Должно быть, сказывается благотворное

влияние греческого солнца. Потемнеть до модного шоколадного оттенка так и не удалось, но

легкий золотистый загар ее, несомненно, красил.

5

Линн послушно села на стул и расправила на коленях юбку, глядя прямо перед собою,

в окно, на пасмурное свинцово-серое небо. Загар там или не загар, она и без помощи зеркала

знает, чего ей недостает. Прямые, темные, распущенные по плечам волосы достаточно густы

и шелковисты, и ухаживать за ними легко. Однако в сочетании с правильными, но

лишенными изящества чертами лица придают владелице вид обыденный, заурядный: ни дать

ни взять соседка по лестничной клетке, приятельница по детским играм. Да и пышными

формами природа Линн обделила. Она об этом знала и не особо печалилась. Разве что

иногда, оказавшись в обществе роскошной красотки, испытывала легкий укол зависти:

целый мир облегающих платьев с низким вырезом был для нее закрыт...

— Эй, приди в себя!

При звуках глубокого, с хрипотцой голоса Линн очнулась от раздумий.

— Прости, опять мысли где-то бродят...

— И в прескверных местах, судя по лицу!

Линн вспыхнула, смущенно потупилась. Вечно она забывает, до чего проницателен

этот Норман Дейл: читает чужие мысли как раскрытую книгу! А собственные хранит под

замком...

— Я просто размышляла, что надо сделать в первую очередь, придя домой, — нашлась

с ответом Линн, и шеф саркастически изогнул бровь.

— Ах, простите, что возвращаю вас к тривиальным служебным обязанностям! —

Норман скрестил руки на груди и окинул собеседницу задумчивым взглядом. Квартирка твоя

видится мне не иначе как образцом идеального порядка, — протянул он.

Линн залилась жарким румянцем.

— Там хаос, — вызывающе ответила она: дескать, попробуй возрази! — Повсюду

валяются книги, одежда разбросана по всем стульям, в раковине гора немытой посуды.

Молодая женщина потупилась, притушив дерзкий огонек в глазах. Так, значит, шеф

считает ее чопорной, педантичной занудой? Выходит, если на работе Линн Бекиншоу

исполнительна и пунктуальна, она и в личной жизни такова? Ему-то откуда знать? Может,

едва покинув офис, она с головой бросается в разгульную, развеселую жизнь баров и

кафешантанов?

— Я до глубины души потрясен, — сообщил Норман, откровенно забавляясь

возмущением секретарши. — И Кора до сих пор не призвала тебя к ответу?