Мелодия тумана

– Зато ты испортил ему все последние дни каникул, – выдавила я и растворилась.

Оставив Арона в обеденном зале, я вернулась к себе в комнату, чтобы подумать, как найти ДжонгХена и нужно ли вообще это делать. Что-то подсказывало мне, что совсем скоро парень объявится. Он не тот, кто сбегает надолго.

Но когда я оказалась в комнате, мне стало дурно. Я осела на пол, хватаясь за горло. Мне казалось, меня душат. Почти то же самое я испытывала после бокала ядовитого вина. Но тогда я была живой и могла еще что-то чувствовать. Сейчас же, какую бы физическую боль мне не причиняли, я не могла ее испытать. Почему же, сидя на холодном полу своей комнаты, я снова почувствовала, что умираю? Разве можно умереть повторно? Я так и не нашла ответов на эти вопросы.

Мне стало легче только через пару минут. Откашлявшись, я приподнялась на ноги и посмотрела на фортепиано. И тут меня осенило.

«Все дело в ДжонгХене. Это он что-то делает. Он что-то нашел», – пронеслось в моей голове.

И только в этот момент я ощутила страх. Впервые за долгое время я была бессильна перед этими эмоциями. Они овладели моим ледяным нутром, давая понять, что я еще могу что-то испытывать.

В первый раз за двести лет, я остро почувствовала отчаяние от своей беспомощности. В замке я была заключенной, его стены держали меня как жандармы. А как бы я хотела выбраться… Как же сильно мне хотелось на волю, чтобы найти ДжонгХена там, где ему быть не позволено.

«Ты явно не в Лондоне, – думала я, глядя на парк. —

 Ты где-то рядом. Но где, ДжонгХен? Что ты нашел?»

Сколько мыслей было в тот момент в моей голове и сколько чувств в давно уже умершем сердце. На какой-то момент я вновь почувствовала себя живой. Только живые могут питать к кому-то особые эмоции. Эмоции, не знакомые разуму.

Пока я стояла у окна и тревожно смотрела на улицу, мысли о ДжонгХене не покидали меня. Я думала о том, что он сейчас делает, куда смотрит, с кем говорит, где бродит. Я стала переживать за него еще острее, чем в момент разговора с Ароном. Во мне родилась тревога за юношу. Я всерьез испугалась. Я стала страшиться одной только мысли, что из-за меня он снова что-нибудь натворит.