Мемуары

Между тем Филипп Хадсмит сообщил, как все получилось. Член Британского института кино Айв ар Монтегю,[460] лауреат Ленинской премии, который тоже должен был там выступать, выразил протест против моей лекции, отказавшись читать свою. В это время известный актер Петер Зеллере, который тоже числился среди выступающих, поддержал мой приезд и резко выступил в прессе против Монтегю. К тому же выяснилось, что решение БИК вызвало критику общественности. Авторитетная газета «Филмз энд филминг» писала: «Во всем мире покачнулось доверие кинематографистов к Британскому институту кино из-за поступка людей, не обладающих мужеством отстаивать свои убеждения».

Понятно, что Филипп Хадсмит очень расстроился. Он попросил меня объяснить все английской прессе так, чтобы проекту был нанесен, по возможности, меньший ущерб.

Я сразу же прервала отпуск и переслала из Мюнхена в редакции всех английских газет, распространивших обо мне клеветнические измышления, судебные приговоры по денацификации и ответ на эти обвинения — работа, стоившая мне тяжелого обострения болезни желудка.

Внезапный звонок из Лондона стал для меня неожиданностью. На проводе был Джон Грирсон,[461] всемирно признанный режиссер-документалист.

— Лени, — сказал он, — я хочу вам помочь. Это свинство, как с вами поступают. Дайте мне несколько роликов олимпийских фильмов. Я продемонстрирую их в моей телевизионной программе с соответствующим комментарием. Не падайте духом, вы должны подать на газеты в суд.

— Не могу, у меня нет для этого денег.

— Вы получите их от меня в качестве лицензионного взноса за ваш фильм. Наймите самого лучшего английского адвоката.

Вскоре Джон Грирсон доказал, что его обещания не пустой звук. В своей передаче «Этот прекрасный мир» он защищал меня на английском телевидении так, как никто до него не осмелился сделать. Его речь, вызвавшая у английской общественности сильный резонанс, достойна того, чтобы привести ее полностью, что я и делаю с чувством глубокой благодарности: