Мемуары

Многим, думаю, покажется, что король слишком унизил себя. Но мудрые люди правильно рассудят, вняв моим словам, сказанным выше, что Французское королевство избежало большой опасности благодаря тому, что господь осенил его своей дланью. Он вразумил короля принять мудрое решение и помутил разум герцога Бургундского, совершившего, как Вы видели, столько ошибок в этом деле и погубившего план, который столько раз мечтал привести в исполнение. Мы тогда вершили промеж себя так много тайных дел, что от этого на королевство обрушились бы большие беды, и довольно скоро, не будь начаты эти переговоры; и пришли бы эти беды как со стороны Бретани, так и с других сторон. Я истинно верю после всего, что видел в свое время, что к нашему королевству господь особенно благоволит.

Глава VIII

Как Вы слышали, послы собрались на следующий день после возвращения нашего герольда, поскольку мы находились близка друг от друга – в четырех лье или менее. Герольд по возвращении был хорошо принят и получил свою должность на острове Рэ, откуда был родом, и деньги. Послы обменялись некоторыми предложениями. Англичане потребовали, как обычно, корону или по меньшей мере Нормандию и Гиень. Но много желаешь – мало получишь. После этого первого дня позиции сблизились, ибо обе стороны стремились к этому. Когда наши послы вернулись (английские уехали к своему войску), король выслушал требования и их последние условия: 72 тысячи экю наличными до их отъезда, женитьба ныне царствующего короля[200]

на старшей дочери короля Эдуарда, которая сейчас является королевой Англии [201], а ей на содержание – герцогство Гиень или 50 тысяч экю ежегодно, которые следовало доставлять в лондонский замок в течение девяти лет, а по истечении этого срока – чтобы нынешний король и его жена спокойно пользовались доходами с Гиени, а наш король освобождался бы от платежа королю Англии. Были и некоторые другие мелкие пункты, касающиеся торговли, которых я не упоминаю. Этот мир между двумя королевствами должен был длиться девять лет

[202]. В договор включались все союзники и с той и с другой стороны, и со стороны короля Англии это прежде всего герцоги Бургундский и Бретонский, если бы они пожелали быть включенными. Король Английский предлагал, что было очень странно, назвать некоторых лиц, которые, как он говорил, изменили королю и короне Франции, и представить письменные доказательства того.

Король так сильно обрадовался тому, что сообщили ему его люди, что даже удивительно. Он собрал совет, на котором присутствовал и я. Некоторые высказали мнение, что со стороны англичан это только притворство и обман. Король думал иначе и ссылался на то, что приближалась зима и стояла ненастная погода, и на то, что у англичан нет ни одной своей крепости; он напоминал также, сколь дурно обошелся с ними герцог Бургундский, порвавший с ними. Он был уверен в том, что коннетабль не сдаст ни одной крепости, поскольку ежечасно посылал к нему людей, чтобы его удержать, умилостивить и предостеречь против столь дурного поступка.

А кроме того, король хорошо знал характер короля Англии, слишком любившего удобства и удовольствия. И потому на этом совещании он говорил мудрее любого другого, поскольку лучше всех разбирался в этом деле. В итоге решили как можно быстрее собрать деньги и договорились, каким способом их достать, а именно чтобы все ссудили определенную сумму. Помимо этого, король сказал, что он готов на все, чтобы выпроводить англичан из королевства, но ни за что в жизни не согласился бы уступить им земли, ради сохранения которых рискнул бы всем пожертвовать.

Монсеньор коннетабль узнал, что ведутся переговоры, и испугался, как бы над ним со всех сторон не нависла опасность, ибо он боялся того соглашения, которое предполагалось заключить против него в Бувине; по этой причине он то и дело посылал людей к королю. И в то время, о котором я говорю, к королю прибыли от коннетабля дворянин по имени Луи де Сенвиль и его секретарь Рише, кои оба еще живы, и изложили свое поручение сначала монсеньору де Бушажу и мне, а затем королю, ибо такова была воля короля.