Мемуары

Одиннадцатого февраля государственный секретарь де Ла Врийер выехал из столицы со всеми бумагами, потребными для освобождения принцев.

Тринадцатого февраля Кардинал, покинувший предместье Парижа лишь тогда, когда он узнал, что город вооружился, отправился в Гавр-де-Грас, где всячески подличал перед принцем де Конде; Принц обошелся с ним чрезвычайно надменно, не выказав Мазарини ни малейшей благодарности за освобождение, о котором тот объявил ему, после того как они вместе отобедали. Я никогда не мог взять в толк, что заставило Кардинала выкинуть это коленце, по моему мнению, одно из самых нелепых, какие доводилось наблюдать нашему веку.

Пятнадцатого февраля в Париже стало известно о том, что принцы на свободе, и Месьё отправился с визитом к Королеве. О делах не говорили, и беседа длилась недолго.

Шестнадцатого февраля принцы прибыли в Париж. Месьё выехал им навстречу и ждал их на полпути к Сен-Дени. Он пригласил их в свою карету, где уже находились мы с герцогом де Бофором. Принцы направились в Пале-Рояль, где состоялась беседа, столь же краткая и сдержанная, как накануне. Пока они пребывали у Королевы, герцог де Бофор оставался у ворот Сент-Оноре, а я слушал вечерню у ораторианцев. Принцы вновь встретились с нами на площади Круа-дю-Тируар. Мы отужинали у Месьё, где пили здоровье Короля, приговаривая: «Долой Мазарини!» Бедняга де Грамон и Данвиль принуждены были вторить остальным.

Семнадцатого февраля Месьё привел принцев с собою в Парламент, и примечательно: тот самый народ, который тринадцатью месяцами ранее зажигал праздничные огни по случаю их ареста, теперь с тем же ликованием жег огни по случаю их освобождения.