Мемуары

Я уже сказал вам ранее, что герцог Орлеанский принял решение во второй раз уехать в Лимур. Принц де Конде, узнав об этом, явился к нему вечером в десять часов, чтобы выразить Месьё свою досаду; уступив Принцу, герцог послал уведомить Первого президента, что в ближайший понедельник явится в ассамблею. Но обещание это он дал лишь по малодушию и потому что не мог противоречить Принцу, очутившись с ним лицом к лицу, а в воскресенье сказался больным и послал объявить, что в понедельник быть не может. Во вторник утром Принц, нашед в Большой палате нескольких советников Апелляционных палат, потребовал созвать ассамблею. Первый президент отказался, сославшись на отсутствие Месьё. Начался ропот, герцогу Орлеанскому не преминули донести о нем, еще преувеличив его. Шавиньи расписал, как принц де Конде выступает во всем своем великолепии в сопровождении многочисленной прислуги и огромной свиты. Месьё решил, что Принц перетянет на свою сторону народ, если сам он не явится в Парламент, чтобы принять участие в выкриках против Кардинала. Он узнал, что в воскресенье вечером на улице Сент-Оноре какие-то женщины кричали у дверцы королевской кареты: «Долой Мазарини!» Ему стало известно, что принц де Конде встретился с Королем на прогулке, и Принца сопровождала свита, никак не меньшая, чем у Короля ³⁸²

; словом, Месьё испугался, возвратился во вторник в Париж и в среду 2 августа явился во Дворец Правосудия, где я находился со всеми моими друзьями и множеством зажиточных горожан. Первый президент доложил обо всем, что произошло 26 числа минувшего месяца в Пале-Рояле, особенно восхваляя великую милость Королевы, поручившей Парламенту блюсти гарантии безопасности, данные ею принцу де Конде. Затем он спросил Принца, видел ли тот Короля. Принц ответил, что не видел, что он вовсе не считает себя в безопасности; ему стало известно, и притом из верных рук, что с некоторых пор происходят тайные совещания, имеющие целью его арестовать — в свое время и в надежном месте он назовет, мол, зачинщиков этих сговоров. При последних словах он взглянул на меня так властно, что все взоры обратились на меня. Принц объявил далее, что нынче вечером в Париже ожидается приезд из Брюля Ондедеи, что Барте, Фуке, Силон и Браше непрестанно туда ездят, что несколько дней назад герцог де Меркёр сочетался браком с девицей Манчини, что маршал д'Омон имеет повеление разгромить полки принцев де Конде, де Конти и герцога Энгиенского и это повеление — единственная причина, воспрепятствовавшая принцам присоединиться к армии Короля

³⁸³

. По окончании речи Принца Первый президент заговорил о том, сколь прискорбно ему видеть, что Принц явился в этот зал, прежде чем нанести визит Королю, — это наводит на мысль, будто он желает противопоставить одной власти другую. Слова эти разгневали принца де Конде; желая их опровергнуть, он объявил, что те, кто его обвиняет, поступают так лишь в своекорыстных видах. На это Первый президент возразил с гордостью, что он никогда их не имел, но отчетом в своих действиях обязан одному лишь Королю. После чего он пространно описал бедствия, какими угрожают государству распри в королевской семье, и, воззвав к Принцу, произнес патетическим голосом: «Неужели, сударь, Вас самого не объял священный трепет при мысли о том, что произошло в минувший понедельник на прогулке?» Принц ответил ему, что он в отчаянии, но все это вышло по воле случая, в котором он не повинен, ибо не предполагал, что может встретить Короля, возвращающегося с купанья в столь холодную погоду.

В эту минуту два недоразумения едва не повернули ход дела, обратив его против меня. Месьё, услышав громкие рукоплескания, — а ими были встречены слова Принца, ибо присутствующим и впрямь понравилось, как он защищался от последнего упрека, который сам по себе выставлял его в довольно невыгодном свете, — так вот Месьё, услышав рукоплесканья палат, не понял, что они относились лишь к этому предмету: он вообразил, что большинство собравшихся разделяет мнение Принца об опасности, угрожающей его особе. Испугавшись, как бы подозрение в соучастии не пало и на него, Месьё, чтобы отклонить это подозрение, поспешил признать, что тревога Принца на сей счет не лишена основания, что слухи о женитьбе герцога де Меркёра справедливы, и с Мазарини продолжают поддерживать постоянные сношения. Первый президент, видя, что Месьё как бы подтверждает слова Принца насчет грозящей ему опасности, сказанные в той самой речи, которою Принц намекнул на меня, вообразил, будто Месьё от меня отступился, и поскольку г-н Моле был расположен к принцу де Конде куда более, нежели ко мне, хотя ко двору он был привержен более, нежели к Принцу, он, вдруг резко повернувшись налево, спросил: «Ваше мнение, господин Старейшина?» Он не сомневался в том, что в обсуждении, предметом которого станет безопасность принца де Конде, многие голоса меня осудят.