Мемуары

Тут кто-то из ораторов предложил поступить с кардиналом Мазарини так, как когда-то поступили с адмиралом Колиньи, то есть назначить награду за его голову ⁴³⁶

, и я вместе с прочими советниками духовного звания удалился, ибо церковный устав запрещает священнослужителям принимать участие в прениях, когда дело идет о смертном приговоре.

Восемнадцатого декабря депутаты Апелляционных палат явились в Большую палату просить созвать ассамблею по случаю письма, присланного кардиналом Мазарини герцогу д'Эльбёфу, у которого он просил совета насчет своего возвращения во Францию ⁴³⁷

. Первый президент признал, что таковое письмо в самом деле получено; герцог д'Эльбёф переслал это письмо ему, а он, Первый президент, отправил нарочного Королю, чтобы сообщить о письме и уведомить Государя о возможных его следствиях; теперь, мол, он ждет ответа со своим посланцем, после чего обещает созвать ассамблею, если Его Величеству не угодно будет прислушаться к его остережениям. Апелляционные палаты, однако, не удовлетворились ответом Первого президента; на другой день, 19 декабря, они вновь прислали своих депутатов в Большую палату, и ассамблею пришлось созвать.

Двадцатого декабря Первый президент, пригласив в Парламент герцога Орлеанского, объявил палатам, что причиной созыва ассамблеи было упомянутое письмо, а также приезд к г-ну д'Эльбёфу герцога де Навая; после чего приглашены были магистраты от короны, которые устами г-на Талона объявили свое мнение: во исполнение постановления, принятого такого-то дня такого-то года, депутации Парламента следует как можно скорее выехать к Королю, дабы уведомить его о событиях, происходящих на границе; всеподданнейше просить Его Величество написать курфюрсту Кёльнскому, дабы предложить тому изгнать кардинала Мазарини из своих земель и владений; почтительнейше просить герцога Орлеанского с той же целью послать от своего имени гонцов к Королю, а также к маршалу д'Окенкуру и другим командующим войсками, дабы сообщить им о намерении кардинала Мазарини возвратиться во Францию; нарядить на границу советников Парламента, дабы составить отчет обо всем, происходящем там в связи с предполагаемым возвращением Кардинала; возбранить мэрам и городским эшевенам пропускать Кардинала в свои владения, предоставлять место для сбора войск, его поддерживающих, или убежище родным Кардинала и его приверженцам; вызвать сьёра де Навая в суд, дабы он лично предстал перед палатой и дал отчет в сношениях, какие он поддерживает с Кардиналом, а также опубликовать воззвание к народу с целью дознаться правды об этих сношениях. Таково было в общих чертах содержание речи г-на Талона, в согласии с которой и приняли постановление ⁴³⁸

.

Вы, без сомнения, полагаете, что если уж сами магистраты от короны мечут молнии, отзывающиеся подобным громом, Мазарини должен быть испепелен Парламентом. Ничуть не бывало. В ту самую минуту, когда с горячностью, доходящей до исступления, Парламент голосовал это постановление, некий советник высказал мнение, что солдаты, стекающиеся к границе, чтобы служить Мазарини, не станут обращать внимания на парламентские запреты и даже не вспомнят о них, если им не объявят о них судебные приставы, вооруженные добрыми мушкетами и пиками, — так вот этому советнику, имени которого я не помню, но который, как видите, рассуждал вовсе не так уж глупо, ответом было всеобщее негодование, как если бы он предложил величайшую в мире дерзость; собрание, распалясь, возопило, что право распускать войска принадлежит одному лишь Его Величеству.

Согласите, если можете, это трогательное желание блюсти королевскую волю с решением, возбраняющим всем городам открывать ворота тому, кого та же воля желает вернуть. Удивительней всего, что обстоятельства, изумляющие века грядущие, проходят незаметно для современников, и те, кто впоследствии рассуждал о них так, как рассуждаю ныне я. в минуты, о которых я вам рассказываю, поклялись бы, что оговорка ничуть не противоречит постановлению. Наблюдения, сделанные мной в пору междоусобицы, не раз помогли мне уразуметь то, что ранее представлялось мне непонятным в истории. Иные события ее столь противоречат одни другим, что кажутся совершенно неправдоподобными, но опыт учит нас, что не все неправдоподобное — ложь.

Вы лишний раз убедитесь в том, сколь справедлива эта истина, когда я расскажу вам, что последовало за событиями в Парламенте, но сначала поговорим о некоторых обстоятельствах, касающихся двора.