Мемуары дьявола

— На вашей сестре! — вскричал маркиз с искренним удивлением, которое барон тут же истолковал соответствующим образом.

— Да, мой милый сударь, на моей единокровной сестре. Она дочь моего отца, как вы — сын Гангерне.

— И вы отдаете ее за Анри? — Гюстав никак не мог оправиться от изумления, но добавил презрительным тоном: — У него же нет ничего — ни положения, ни имени, ни семьи.

— Не каждый день продаются отцы-маркизы! — Луицци был весьма шокирован бестактностью Гюстава.

Маркиз принялся хохотать и заметил с восхитительной самоуверенностью:

— Не правда ли, я прекрасно играю мою роль!

— Могли бы обойтись со мной без игры, — проворчал барон, — у нас есть другое дело. Я отправлюсь к приятелю, которого попрошу быть вторым секундантом. Моя сестра и Анри не должны знать, что происходит. Извольте вернуться в гостиную, и, кстати, поскольку вы знакомы с Анри, вам придется объяснить ему, откуда взялся ваш титул.

— О, на этот случай у меня есть восхитительная история про потерянного сына.

— Хорошо. Скажите им, что письмо господина Барне вынудило меня срочно уйти. Примите секундантов господина де Марея и договоритесь с ними о встрече на завтра на семь часов. Бракосочетание в мэрии назначено на десять, венчание в церкви — на одиннадцать. Все при закрытых дверях, насколько это возможно. Если удача окажется на моей стороне, мы вернемся еще до десяти, если нет — вы передадите моей сестре письмо, которое оправдает мое отсутствие, и церемонии пройдут без меня.

— По рукам, — согласился маркиз.

Луицци написал коротенькую записку Косму и вышел. Гюстав немедля возвратился в гостиную. Анри тут же подошел к нему и увел под тем предлогом, что хочет показать ему новые апартаменты, которые приготовил для новобрачных барон; Жюльетта и Каролина остались одни.

Все прошло так, как запланировал Луицци: секунданты господина де Марея договорились с Гюставом о встрече на следующее утро.

Когда барон вернулся домой, нотариус уже прибыл, оговоренный час зачтения брачного договора давно миновал. Присутствовали только Жюльетта, Гюстав и новобрачные, поскольку Луицци хотел, чтобы как можно меньше народа услышали болезненные для сестры слова: отец и мать неизвестны.

Луицци передал Анри сумму, которая принадлежала ему согласно договору, а также вручил ему портфель, содержавший приданое его сестры, сказав, что согласно обычаю, принятому в их семье, требует расписки.

Анри удивился подобной предосторожности и не стал скрывать своих чувств от Луицци.

— Дела следует делать аккуратно, — мило улыбнулся Луицци, — у меня есть на то причина, о которой я, надеюсь, сообщу вам завтра лично и которая обязывает меня поступать столь пунктуально.

Жюльетта, Гюстав и Анри обменялись быстрыми взглядами, и остаток вечера, впрочем уже довольно позднего, прошел так, что барон, поглощенный мыслями о предстоявшей дуэли, не обратил внимания на тревожную, но тихую грусть, которая завладела Каролиной.

На следующее утро секунданты явились к барону в половине седьмого утра. Луицци передал Гюставу письмо, в котором объяснял Анри свое отсутствие на случай несчастья, и все трое отправились в Венсеннский лес.

Между людьми, полными решимости драться, подготовка к дуэли не занимает много времени. Однако на этот раз она немного затянулась, поскольку участникам потребовалось дать друг другу некоторые объяснения.

— Я полагал, — начал господин де Марей с присущим ему высокомерием, — что господин барон де Луицци, который явился сюда несомненно для того, чтобы защитить свою честь, придет в сопровождении уважаемых секундантов. Я имею в виду только одного из вас. — Косм поклонился второму секунданту Луицци.

Гюстав хотел вставить слово, но Луицци опередил его и заговорил с достоинством, которое должно было усыпить чрезмерное недоверие господина де Марея.

— Во-первых, я явился сюда, дабы защитить свою честь, сударь, а не для того, чтобы удивлять вас выбором моих секундантов, которых я считаю достойными господами, во-вторых, я здесь, смею вас уверить, дабы наказать глупца за самонадеянность и грубияна за наглость.

— Я продолжу урок, сударь, — подхватил Гюстав. — Я — маркиз де Бридели, согласившись драться с вами, делаю большую честь господину де Марею, зятю госпожи Оливии де Мариньон, дочери некой Берю, держательницы в прошлом публичного и игорного дома.

При этих словах Гюстава Косм, который лишь смутно представлял себе прошлое госпожи де Мариньон, побледнел и в бешенстве воскликнул:

— Ничтожество!

— Полегче, полегче, — усмехнулся Гюстав, — не сердитесь так, мой милый господин де Марей. Я только что из Бретани, там много говорят о вас.

Косм явно смутился и обратился к одному из своих секундантов — молодому человеку с очаровательным юным лицом, бледным и нежным:

— Давайте, дю Берг, покончим с этим.

— О, — засмеялся Луицци, — а вот и господин дю Берг! Счастлив видеть господина дю Берга: его-то и не хватало на этом представлении.

— Что вы хотите сказать? — тоненьким голоском вопросил молодой человек.

— Позвольте, господа, мы здесь не для того, чтобы приветствовать старых знакомых, — возмутился Косм, — где шпаги?