Мемуары генерала барона де Марбо

Напрасно Массена употреблял все средства, чтобы его удержать: Линьивиль был человеком спокойным, но твёрдым. Он остался неколебим и назначил день своего отъезда. Коммандан Пеле уехал с поручением, и я выполнял функции первого адъютанта. В этом качестве я и предложил всем офицерам штаба собраться, чтобы выразить нашему старому хорошему товарищу уважение и сожаление, что он нас покидает, а также проводить его верхом на расстояние лье от города. Это предложение было принято, но, чтобы Просперу Массене не пришлось осуждать своего отца, мы позаботились о том, чтобы он остался на дежурстве, в то время как мы провожали и сердечно прощались с Линьивилем, которого все любили. Массена был недоволен нашими вполне достойными действиями и обвинил меня в том, что я был их инициатором. Он опять затаил ко мне неприязнь, хотя в этой кампании своим поведением я заслужил его заинтересованность и доверие.

Гарнизон Альмейды, окружённый англичанами и очень ограниченный в продовольствии, уже собирался капитулировать, но император, чтобы не дать англичанам одержать эту победу, приказал Массене собрать все свои войска возле этой крепости и взорвать городские укрепления. Эту операцию так легко было провести несколько недель назад, когда армия, выходя из Португалии, располагалась в тех местах и держала англичан на расстоянии. Теперь же сделать это было довольно трудно, потому что англичане блокировали город значительными силами. Надо было дать сражение. К этой трудности добавлялась ещё одна, не менее серьёзная: рассредоточенная по провинции Саламанка армия Массены жила не в изобилии, но каждая отдельная территория худо-бедно кормила свой маленький гарнизон. Собирая же армию против англичан, надо было думать о пропитании всей армии, на что у нас не было в достаточном количестве ни складов, ни транспортных средств.

У губернатора провинции маршала Бессьера были достаточные ресурсы, которые он предназначал только для гвардейских полков. У него была многочисленная кавалерия и прекрасная артиллерия, в то время как у Массены, пехота которого была ещё довольно сильна, не хватало лошадей, а имеющиеся животные находились большей частью в плачевном состоянии. Главнокомандующий предложил Бессьеру одолжить ему лошадей. Письма Бессьера были обнадёживающими, но до дела так и не доходило. Массена, подгоняемый сроками начала операции у Альмейды, не стал больше ограничиваться письмами своему коллеге, ставка которого находилась в Вальядолиде, и решил послать к нему адъютанта, который должен был объяснить Бессьеру серьёзность положения и поторопить с помощью кавалерией, продовольствием, боеприпасами и т.п. Главнокомандующий решил поручить это мне. После серьёзного ранения 14 февраля я не был ещё в достаточно хорошей форме, чтобы 19 апреля мчаться галопом и подвергаться атакам партизан, множество которых кружило вокруг дорог. В других обстоятельствах я бы сказал об этом маршалу. Но он сердился на меня, а так как я по собственному желанию продолжал службу, даже не взяв нескольких дней отдыха после трудных заданий, то не желал просить никаких поблажек от Массены. Я поехал к Бессьеру, несмотря на все уговоры моих товарищей и брата, которые вызывались меня заменить.

Чтобы выполнить порученное мне задание, я должен был выехать из Саламанки, воспользовавшись почтовыми лошадьми. Моя рана в боку открылась и доставляла мне много страданий. Я доехал до Вальядолида. Чтобы доказать мне, что он не помнит зла после того спора, который, произошёл между ним и маршалом Ланном на поле боя у Эсслинга, свидетелем которого я невольно стал, маршал Бессьер принял меня превосходно. В ответ на просьбы, которые Массена поручил мне повторить, он обещал прислать для укрепления Португальской армии несколько полков и три лёгкие артиллерийские батареи, а также много продовольствия.

Я так торопился вернуться к Массене с этими добрыми вестями, что, отдохнув всего несколько часов, пустился в обратный путь в Саламанку. По дороге в какой-то момент мне показалось, что сейчас на меня нападут партизаны, но, увидев флажки на пиках нашего эскорта, они испугались и поспешили скрыться. Я прибыл к главнокомандующему без других помех. Хотя Массена был удовлетворён результатами моей миссии, он не нашёл для меня ни одного доброго слова, чтобы поблагодарить за усердие. Надо признать, что бесконечные проблемы очень испортили его и без того мстительный характер. Теперь он опять был в трудном положении и сильно озадачен.