Мемуары генерала барона де Марбо

Жара стояла удушающая. К ночи она вызвала ужасную грозу, и проливной дождь залил все дороги и поля на 50 лье в округе. Однако армия не увидела в этом дурной приметы, как привыкли говорить, поскольку солдат считает град и гром явлениями, вполне естественными летом. Впрочем, у русских, которые ещё более суеверны, чем некоторые французы, тоже была очень плохая примета: в ночь с 23-го на 24 июня император Александр чуть не погиб на балу в Вильне, потому что пол в зале провалился под его креслом как раз в тот момент, когда первая французская баржа с первым отрядом войск Наполеона причаливала к правому берегу Немана на русской территории. Как бы то ни было, гроза сильно охладила воздух, и наши лошади тем более страдали от этого на бивуаках, что им пришлось есть мокрую траву и ложиться на сырую землю. Поэтому армия потеряла несколько тысяч лошадей из-за приступов острых колик.

За Ковно протекает очень маленькая речка Вилия, мост через которую противник уничтожил. После грозы вода в этом притоке Немана поднялась, так что передовым частям Удино пришлось остановиться. Император появился в тот момент, когда я сам подъезжал к голове колонны моего полка. Он приказал польским уланам попытаться перейти вброд: один человек утонул; я узнал его фамилию, его звали Минский. Я подчёркиваю эту деталь потому, что случаю, происшедшему при переправе польских улан через Вилию, уделялось слишком большое внимание.

Тем временем русские отступали, не дожидаясь французской армии, вскоре занявшей Вильно, столицу Литвы. Около этого города состоялось кавалерийское сражение, в котором мой бывший товарищ по штабу Массены Октав де Сегюр был захвачен русскими в плен, находясь во главе эскадрона 8-го гусарского полка, которым он командовал. Октав был старшим братом генерала графа де Сегюра.

В тот самый день, когда император вошёл в Вильно, части маршала Удино встретились с русским корпусом Витгенштейна при Вилькомире, где произошло первое серьёзное столкновение с противником в этой кампании. Я никогда раньше не служил под командованием Удино. Начало подтвердило моё высокое мнение о его смелости, но разочаровало меня в его военных талантах.

Один из главных недостатков французов, когда они ведут войну, — это беспричинные переходы от самых тщательных предосторожностей к безграничной беспечности. И вот, поскольку русские позволили нам без сопротивления перейти через Неман, захватить Литву и занять Вильно, в кругу некоторых военных сделалось хорошим тоном утверждать, что противник всё время будет бежать от нас и нигде не удержится. Штаб Удино и он сам нередко высказывали такую же точку зрения и называли сказками сообщения крестьян о большом корпусе русских, стоявшем перед городком Вилькомиром. Недоверие к этим сведениям чуть не стало для нас фатальным вот каким образом.

Лёгкая кавалерия, будучи глазами армий, обычно следует в авангарде и на флангах. Так что мой полк шёл впереди пехотных дивизий примерно на лье, как вдруг, оказавшись неподалёку от Вилькомира и не встретив ни одного вражеского поста, я оказался перед еловым лесом, среди громадных деревьев которого кавалерийские взводы могли свободно передвигаться, но обзор был ограничен из-за ветвей. Опасаясь засады, я остановил полк и отправил на разведку один эскадрон под командованием очень неглупого офицера. Он через четверть часа вернулся и сообщил мне о присутствии неприятельской армии. Тогда я быстро выбрался на опушку леса и увидал на расстоянии пушечного выстрела город Вилькомир, защищённый ручьём и холмом, на котором находились в боевом порядке 25–30 тысяч вражеских пехотинцев с кавалерией и артиллерией!

Вы, конечно, удивитесь, что перед этими частями не было ни караулов, ни постов, ни разведчиков. Но русские обычно так и действуют, приняв решение оборонять удачную позицию: они дают противнику подойти как можно ближе, не предупреждая его огнём своих стрелков о предстоящем сопротивлении. Только когда части противника оказываются в пределах досягаемости, русские обрушивают на него шквальный артиллерийский и ружейный огонь, что приводит в удивление и заставляет дрогнуть вражеских солдат! Этот метод, дающий, возможно, некоторые преимущества, нередко приносил русским хорошие результаты. Так что генерал Витгенштейн приготовил нам подобный приём.