Мемуары генерала барона де Марбо

После нескольких дней отдыха Витгенштейн передвинул часть своих войск в низовья Дриссы, откуда Макдональд угрожал его правому флангу. Маршал Удино последовал за русской армией в этом же направлении, тогда русские развернулись и пошли на нас. В течение 8–10 дней обе армии непрерывно меняли позиции, много раз шли то в одну, то в другую сторону и вели многочисленные бои, анализировать которые было бы слишком долго и трудно, тем более что это всё не привело ни к какому результату, кроме совершенно бесполезной гибели людей. Вдобавок подробный анализ этих столкновений показал бы, насколько мало решимости было у командования обеими армиями.

Самые серьёзные бои на протяжении этого короткого периода происходили 13 августа возле замечательного монастыря Волынцы, построенного на берегах Свольны. Эта небольшая река с очень топкими берегами разделяла французов и русских, и было очевидно, что тот из двух генералов, кто попытается форсировать эту реку в столь неблагоприятном месте, потерпит кровавое поражение. Поэтому ни Витгенштейн, ни Удино не собирались переправляться через Свольну в этом месте. Но вместо того чтобы поискать в других местах поле битвы, где они смогли бы помериться силами, оба они заняли позиции по обоим берегам реки, как будто для того, чтобы бросить друг другу вызов. Вскоре с одного берега на другой начала стрелять артиллерия. Канонада была весьма ожесточённой и совершенно бесполезной, потому что орудия и той и другой армии были не в состоянии попасть в противника. По этой причине в столь достойном сожаления противостоянии преимуществом не обладала ни одна из сторон.

Однако Витгенштейн для сохранения своих солдат ограничился тем, что поставил несколько батальонов пеших егерей в зарослях прибрежного ивняка и камыша и держал свои части вне досягаемости французских пушек, непрерывный огонь которых достигал лишь немногих его стрелков. В то же время Удино, несмотря на мудрые замечания многих генералов, упорствовал в своём стремлении приблизить передовую линию к Свольне. Поэтому он понёс потери, которых мог бы и должен был бы избежать. Русская артиллерия далеко не так хороша, как наша, но в ней используются орудия, называемые единорогами

, чья дальнобойность в ту эпоху превышала дальнобойность французских пушек, и именно эти единороги нанесли нашим частям самый большой урон.

Маршал Удино, убеждённый в том, что противник собирается переправиться через реку, не только держал дивизию пехоты в том месте, где пехота могла бы отразить возможный натиск врага, но для поддержки этой пехоты собирался использовать кавалерию генерала Кастекса. Это была излишняя предосторожность, потому что переправа даже через маленькую речку требует больше времени, чем его нужно защитникам переправы для того, чтобы выстроиться в боевой порядок перед атакующими. Тем не менее мой полк и 24-й полк конных егерей в течение суток стояли под ядрами русских пушек, убившими и искалечившими многих наших людей.

Во время этого сражения, когда войска очень долго оставались без движения, к нам прибыл адъютант, которого Удино послал в Витебск к императору с рапортом о сражении при Клястицах, а также при Сивошине. Наполеон хотел показать войскам, что он не винил их в недостаточном успехе, поэтому осыпал 2-й корпус почестями, многих наградив и повысив в звании. Его Величество оказал много чести пехоте и, кроме того, пожаловал по четыре креста ордена Почётного легиона в каждый из кавалерийских полков. Начальник штаба принц Бертье добавлял в своём сопроводительном письме, что император, желая выразить 23-му полку конных егерей своё удовлетворение по поводу славного поведения этого полка при Вилькомире, на мосту у Дюнабурга, в ночном сражении при Друе, под Клястицами и особенно при атаке на русский лагерь у Сивошина, посылал, помимо четырёх наград, которые были даны всем остальным полкам, четырнадцать

орденов, по одному за каждую пушку, захваченную нашим полком у авангарда Кульнева! Так что я должен был раздать в моём бесстрашном полку восемнадцать орденов. Адъютант не привёз с собой свидетельства о награждении, но начальник Главного штаба присоединил их к своему посланию, поручив командирам полков выбрать воинов, которые должны были получить эти награды, и передать ему их список.

Я собрал всех капитанов и, выяснив их мнение, составил мой список, который попросил представить маршалу Удино. Я просил у него разрешения немедленно ознакомить с этим списком мой полк. «Как, здесь, под ядрами!» — «Да, г-н маршал, под ядрами… Это будет больше по-кавалерийски и по-рыцарски!»