Мемуары мертвого незнакомца

Он рывком закрыл окошко, выключил печь. Готовые мчади сложил в тарелку, сунул ее под мышку и повел Дато в помещение, соседствующее с пекарней. Там было гораздо прохладнее. Балу усадил гостя на диван, а сам начал накрывать на стол. Из недр огромного холодильника стали появляться овощи, зелень, сулугуни, сыровяленный окорок, копченая форель. Балу обожал вкусно поесть, но употреблял в пишу только «правильные» продукты. Презирал гамбургеры, картошку фри, нагетсы, быстрорастворимую лапшу. В те годы, когда они дружили, все эти «вкусняшки» только появились, были диковинными, а поэтому желанными, любимыми многими. Самым крутым местом считался «Макдоналдс». А то, что в нем подавалось, лучшей едой. И только Балу презирал фастфуд. Говорил, что лучше съесть черствую краюшку хлеба с солью, чем сочный, ароматный гамбургер.

— Понюхай! — Он поднес к лицу Дато кусок сыра. — Чувствуешь?

— Что?

— Запах гор, дубина! Из Сванетии мне этот сулугуни привезли. Кусок был завернут в листья винограда. А ты знаешь, что именно они сохраняют первозданность продукта?..

Дато не знал, но верил Балу на слово. Он разбирался во всем, что являлось отрадой желудка. Будь то еда или спиртное.

— А ты, смотрю, преуспеваешь, — заметил Балу, вытащив из холодильника пятилитровую бутыль вина. — Выглядишь на миллион. Где живешь, чем занимаешься?

— В Москве живу. У меня бизнес.

— Легальный?

— Да.

— Надо же…

— А что хранится в твоих закромах, Балу?

— Да, ерунда всякая… — отмахнулся он. — Виски, джин, текила. Сигареты. Икорка. Я тут чуть было не влетел. Пять лет назад. Приютил одних, а они наркотой промышляли, как оказалось… Уроды! — Балу ненавидел наркотики почти так же сильно, как фастфуд. — Спасибо, люди добрые вовремя предупредили. А то сидел бы сейчас за колючим забором…

Он разлил вино по стаканам. Они были огромны. В каждом помещалось миллилитров четыреста. Но когда Балу взял свой стакан в лапищу, он в ней утонул.

— За встречу, друг! — провозгласил он.

— За встречу!

Они чокнулись и выпили. Балу с наслаждением. Дато с внутренним стоном. Ему не хотелось вина. Однако, сделав несколько глотков, он вынужден был признать, что саперави очень и очень вкусное. А сулугуни вообще заслуживает наивысших похвал. Он ел его с мчади и пусть на ничтожно малое время, но забыл обо всех неприятностях.

— Помнишь моего брата? — спросил Дато, покончив с едой, тогда как Балу только приступил к ней. Для него кусок сыра и лепешка это так… разминка!

— Зуру? Помню, конечно. Не от мира сего парень был. Как у одних и тех же родителей могли родиться настолько разные дети?

— Я не о нем, Балу. Младшего помнишь?

— Одуванчика? Смутно. А что?

— Умер он.

— Правда? — Балу отправил в рот огромный кусок мяса, сняв его с ножа пальцами. — А откуда ты узнал? Он же пропал давным-давно.

— Нашелся.

И Дато рассказал старому другу о появлении Гио, а также о его смерти.

— Веришь Зуре? — спросил тот, выслушав.

— Да. Но не потому, что считаю его неспособным на убийство. Он уже не тот, что был раньше, и я не знаю, какой он сейчас. На что способен, а на что нет.

— Тогда в чем причина твоей уверенности? — Еще один взмах ножа, и очередной кусок мяса отправлен в рот.

— Стреляли из современного оружия. С оптикой и глушителем. С крыши. Я там гильзу нашел. Вот она… — Он залез в карман и продемонстрировал Балу свою находку. — Патрон американский. «Натовский», как его называют.

— Бомжа застрелили из крутейшей винтовки? Надо же…

— Подозрительно, правда?

Балу кивнул.

— Я поспрашиваю людей, — сказал он. — Может, кто-то что-то слышал о твоем брате… Кстати, что с трупом?

— Вывезли за город, захоронили.

— А вещи?

— Оставили.

— Все пересмотрел?

— Бегло.

— Надо внимательно. Может что-то найтись.

— Ты прав. Сегодня же более тщательно осмотрю рюкзак и котомку.

Дато не заметил, как допил вино. Балу подлил ему еще.

— Я сделал посмертные фото на телефон, — продолжил Давид. — Давай отправлю тебе.

Когда дело было сделано, они решили закрыть тему и поговорить о чем-то приятном. Например, о детях.

— У меня двое, — с гордостью сообщил Балу. — Мальчик и девочка.

— Большие, наверное?

— Нет, малышня. Я женился в тридцать девять. Мальчику пять, девочке два с половиной.

— Давай выпьем за них!

— С тебя тост!

Дато отвык от витиеватых грузинских тостов, но все же смог выдать что-то более-менее достойное. Когда за деток Балу выпили, друг проговорил:

— У тебя, как я понял, детей нет.

— Правильно понял.

— Почему тянешь с этим? Тоже не мальчик.

Дато пожал плечами. Он был не готов к откровениям.

— И не женат?

— В разводе уже четыре года.

Его бывшую звали Кариной. Когда они познакомились, обоим было по тридцать. Карина сразу привлекла внимание Дато своей эффектной внешностью. Ее нельзя было назвать классической красавицей, но ему никогда куколки и не нравились. Карина была высокая, спортивная, коротко стриженная. Со спины ее можно было принять за мужчину. Но стоило ей повернуться, как половая принадлежность становилась очевидной: у Карины был шикарный бюст.