Мемуары мертвого незнакомца

— Да. Вся семья твоя умерла. А ты чудом уцелела. Тебя вывезли из города по «Дороге жизни».

— Совершенно верно. А как я выжила, думаешь? Не загнулась от голода, как многие? В том числе моя семья?

— Ты говорила, вы ворон стреляли из рогатки, крыс ловили. Из «дичи» этой похлебку варили.

— Да. И такое было. Но еще я ела человечину.

Маша, пившая в это время чай, чуть не захлебнулась.

— Что ела?

— Ты не ослышалась. Ворон и крыс добыть — целое дело. А человечина — вот она. Люди умирали на улицах десятками. Трупы какое-то время не убирали. И кое-кто не считал зазорным употреблять их в пищу. Главное, чтоб тело свежее было.

— Я про такое не слышала.

— Скрывали это. Как и многое другое о блокаде. Но каннибализм хоть и не был массовым явлением, все же имел место. Кого-то за него даже арестовывали или расстреливали на месте. Когда моя семья умерла, я одна осталась. А мне на тот момент было одиннадцать. Ребенок. Меня под крылышко свое взяла одна женщина. Я по улице брела, чтобы сообщить о смерти бабушки, она, как ни странно, дольше всех продержалась. Мама и брат в один день умерли. Мама от голода, потому что нам всю еду отдавала, а брат замерз. Она его своим телом грела, да умерла. Вслед за ней мальчик двух лет. Брат мой, Коля. Мы с бабушкой остались. Но и она скончалась через неделю. И я пошла, чтобы сообщить и хлеба раздобыть — у меня карточка осталась. Но от голода сознание потеряла. А когда очнулась, оказалось, нет ее. И варежки пропали. Теплые, из кроличьего пуха. И вот сижу я на снегу, голодная, холодная, а тут вдруг передо мной падает бумажный сверток. И пахнет так, что я чуть сознание не теряю. В нем мясо! Я подбираю, но тут вижу, его женщина обронила, она двух малышей за ручки вела. Им чуть больше, чем Коленьке покойному. И я окликнула ее. Вернула пакет. Им нужнее. Я что? Одна. Помру, и ладно. А им, может, на троих этот мяса кусок. Женщина тогда расплакалась. Сказала, что я святая. И позвала с собой. Жили они в подвале. Перебрались туда из квартиры, потому что в нем теплее было: окон нет и стены толще. Разожгли мы «буржуйку», мясо погрели. Она его, оказывается, родственнице носила, угостить хотела, да не успела, та умерла… — Бабушка тяжело вздохнула. Эти воспоминания разбередили ей душу. Видя, как она мучается, Маша взяла ее за руку и мягко сказала:

— Давай закончим этот разговор. — Она догадалась, что это за мясо было, и внутренне содрогнулась.

Бабушка мотнула головой, желая выговориться:

— Не лезет мне с тех пор мясо в глотку. Хотя смотреть на него могу. И готовлю без брезгливости. Иной раз даже забываю о грехе своем. Да не получается надолго… напоминают!

— О чем ты?

— Муж мой умер молодым. Сын тоже. Ты чуть не погибла в раннем детстве. А теперь вот правнучка…

— А тебе не кажется, что это слишком тяжелая расплата? Ты всего лишь не дала себе умереть с голоду. Ты же никого не убила.

— Убила, Машенька. Опекуншу свою, пусть и чужими руками.

— Как так?

— Как узнала, чем она нас кормит, донесла на нее. Расстреляли женщину. Так я отплатила ей за то, что не дала мне с голоду умереть. Повзрослев, я тоже вела себя не лучшим образом. Своего мужа третировала. Он ведь другую женщину полюбил, хотел уйти, а я не позволила. Сын наш чахлым рос, и я этим пользовалась. Говорила, что только урод моральный может оставить женщину с больным ребенком. Дед твой мучился ужасно, разрывался между любовью и долгом. Вот сердце и надорвал. Подтолкнула я его к могиле. Да и сына тоже….

— Перестань говорить ерунду! Ты его обожала!

— Если б я не изводила придирками твою мать, мой сын не сбежал бы в Грузию и, возможно, был бы сейчас жив. Так что я, Машенька, грехи свои тебе выплачиваю, как могу. И не жалей меня. Но и не вспоминай о словах, сказанных мной сегодня. Не береди душу старой грешницы.

Маша встала, подошла к бабушке и молча ее поцеловала. Говоря тем самым: не напомню, не упрекну и не перестану любить и благодарить.

* * *

Маша блестяще показала себя на втором курсе, тем самым оправдав надежды своего педагога. И последующие годы его не разочаровывала. А вот среди сокурсников популярностью не пользовалась. Близко общалась всего с несколькими ребятами. Но и им ничего не рассказывала о своей жизни. В гости, бывало, приглашала. Но никого ночевать не оставляла, попоек дома устраивать не разрешала, а когда спрашивали, с кем она живет, говорила, с бабушкой, но та в отъезде. Про дочь ни слова. Решила, ни к чему это.

Студенты актерского отделения жили ярко. Много пили, тусовались, хулиганили, разыгрывали друг друга, крутили романы. Обычно собирались в общежитии. Реже компанией гоняли на дачи к «мажорам» — деткам или внукам народных артистов. Там беспорядочно занимались сексом, принимали легкие наркотики, поглощали алкоголь, но и устраивали «капустники», репетировали, придумывали сценарии или снимали кино на любительскую камеру одного из «мажоров»…