Мемуары придворного карлика, гностика по убеждению

Личный секретарь кардинала де Медичи, Бернардо Биббиена, приехавший с нами на Конклав, тоже (как выяснилось впоследствии) тайно содействовал избранию своего хозяина. Мне нравился Биббиена, и мы были с ним в хороших отношениях, но с Серапикой он, казалось, был постоянно в ссоре, – в некоторые дни они даже почти не разговаривали, что безмерно досаждало кардиналу, и он постоянно пытался их примирить. Однако не думаю, что примирение было возможно, поскольку неприязнь объяснялась всего лишь несовместимостью характеров. Довольно странно, но так как старшим кардиналом-дьяконом был кардинал де Медичи, то именно ему надо было зачитывать результаты голосования, что он и сделал очень скромно, спокойным ровным голосом. Я был горд за него.

Итак, в неполные тридцать восемь лет, кардинал Джованни де Медичи стал Папой Львом X. Пятнадцатого марта он был посвящен в сан священника, семнадцатого марта – в епископы. Коронация нового Папы была назначена на субботу, на девятнадцатое число. Это как раз был День святого Иосифа, так чтобы к началу служб Страстной недели Лев уже был полноправным Папой.

Я непременно должен описать торжественную процессию, когда Лев направлялся во дворец Сан-Джованни-ин-Латерано! Это незабываемое событие.

Начнем с того, что улицы были украшены самым экстравагантным образом, и все, что было античным (и многое из того, что было просто старым), выволокли наружу и поставили на обозрение, для вящей славы Папы из семьи Медичи. Погода выдалась просто превосходной – был один из тех прекрасных римских дней, когда на лазурном небе нет ни облачка, а солнце жаркое, но ласковое. Герцог Феррарский (накануне Лев снял с него наложенные Юлием церковные наказания, чтобы он мог участвовать в процессии) вывел лошадь, на которой восседал Лев, в центр площади Святого Петра, где его сменили герцог Урбинский Джованни Мария да Варано и Лоренцо де Медичи, племянник Папы. И вот процессия отправилась в Латеран.

Процессию возглавляли двести всадников с копьями, за ними следовали члены Священной Коллегии кардиналов и папский двор, в состав которого входили также Серапика и я, а также Бернардо Биббиена. Ну и вид, должно быть, был у меня! Горбатый карлик, наряженный в ливрею папских цветов – белый, красный и зеленый, и со значком семьи Медичи, прицепленным на груди. За нами шли штандарты папских cursori и хранители университетского знамени, на котором был яркий, огненного цвета херувим, казавшийся пятном свежей крови на бело-золотом фоне. Штандарт Рима нес Джованни Джордже Чезарини, который шел вместе с прокуратором рыцарского тевтонского ордена – их эмблемой было белое знамя с простым черным крестом, – приором рыцарей святого Иоанна и военным главнокомандующим.

Затем шел папский маршал в сопровождении девяти белых жеребцов, запряженных в малиново-золотой экипаж. За экипажем шли почетные слуги, двое из них несли митру Льва, которая, что вполне естественно, была роскошной работы – жемчуг и драгоценные камни улавливали солнечные лучи и взрывались разноцветными огнями, просто ослепительными, еще двое слуг несли папскую тиару, также богато украшенную превосходными и дорогими камнями. За митрой и тиарой шла самая зрелищная из всех группа – аристократические фамилии Рима и представители флорентийской знати: семьи Колонна, Орсини, Савелли, Конти, Сайта Кроче, Медичи, Содерини и Строцци. О, с какой роскошью были наряжены эти надменные павлины! Шагали словно боги, подняв головы так, что шеи вытянулись! Я никогда не видел, чтобы столько человеческой гордыни было собрано в одном месте; Да и Люцифер наверняка был низвергнут с неба в царство вечной тьмы за меньшую спесь! Вместе с этими семьями, олицетворявшими hauteur, шел дипломатический корпус: посланники провинций и городов, принадлежащих папству, послы из Флоренции, Венеции, Испании и Франции.

Члены папской курии, шедшие за дипломатами, представляли не менее впечатляющее зрелище: остиарии, апостольские субдьяконы (несущие сверкающий золотой крест), белые лошади, везущие на спинах дарохранительницу со святым причастием, в окружении двадцати пяти конюхов с факелами. Затем папский хор, за ним двести пятьдесят аббатов, епископов и архиепископов, за которым шли остальные кардиналы, каждый в сопровождении восьми слуг. Между кардиналом Гонзагой и кардиналом Петруччи шагал Альфонсо Феррарский, облаченный в тяжелую герцогскую мантию, шитую золотом и усыпанную жемчугом. И наконец, сверкающие на солнце начищенные латы швейцарских гвардейцев возвещали о приближении Папы.