Мемуары придворного карлика, гностика по убеждению

– Он. Да. Он обещал мне карьеру, а назначил заведовать псарней. Представляешь? Я просто не мог справиться с этими зловонными зверями – они постоянно ссали мне на ноги. И, милый, какой там шум! Даже заниматься любовью с женщиной (я так полагаю) наверняка не так отвратительно. Насмешники постоянно надо мной издевались, и в конце концов я решил, что с меня хватит. Перейти от одного Высокопреосвященства к другому было довольно просто, и у меня не было причин пожалеть об этом. Джованни просто милашка, и я уверен, что ты преуспеешь в жизни. Здесь во Флоренции он будет настоящей силой – Джулиано будет лишь номинальным правителем.

Он хихикнул и сплел свои ухоженные пальчики.

– Теперь снова будет так весело! – воскликнул он.

Я отпил сладкого вина, затем сказал:

– Откуда ты знаешь Андреа де Коллини?

– Его что, обвинили в колдовстве? – спросил Серапика, начав вдруг раздражаться. – Ничуть бы не удивился. Он всегда выкидывал какие-нибудь штучки, уж это я знаю.

– Он очень дорогой и близкий мне друг, – сказал я быстро.

– Ах да, да, ну конечно, милый. Я не имел в виду ничего плохого! Просто… ну…

– В Риме сожгли за ересь его дочь.

– Именно. Нет дыма без огня, как говорят. О Боже, это не нарочная игра слов. Но, я надеюсь, у Инквизиции ведь ничего нет против Андреа?

– Нет.

– Кроме того, если бы даже и было, у него много влиятельных друзей. Ему нечего бояться Инквизиции.

– Ты не сказал, откуда ты его знаешь, – сказал я. Серапика похлопал длинными темными ресницами.

– Он одолжил мне денег, однажды. Очень много, вообще-то. Понимаешь, кроме того, что я служу у Его Преосвященства, у меня есть еще и собственное дело – я имею в виду финансовое. Андреа де Коллини помог мне начать, он даже рекомендовал меня важным клиентам. Я многим ему обязан. Я уже несколько лет его не видел.

– Он скорбит по дочери.

– Да, могу себе представить. Он вдруг вскочил со стула.

– Но сейчас не время для печали! – пропел он трелью. – Давай веселиться! Во Флоренцию возвращаются Медичи!

Серапика был чрезвычайно кротким человеком, из-за этого, вероятно, кардинал де Медичи и взял его к себе на службу. Насколько я мог выяснить, обязанности у него были неопределенны, но он, кроме всего прочего, вел счетные книги Его Высокопреосвященства. Он явно обладал поистине удивительным даром заставлять цифры сходиться, когда все свидетельствует об обратном. Его «частное финансовое предприятие» заключалось, во-первых, в том, что он проделывал такую же нумерическую тауматургию для других богатых клиентов, а во-вторых, он тайно занимался ростовщичеством. Я не был склонен углубляться в детали ни того, ни другого его занятия, да и зачем мне? Это не мое дело. Кроме того, он сразу проявил ко мне, совершенно незнакомому человеку, такой empressement, за что я очень ему благодарен. В его доме я прямо-таки пользовался правом на узуфрукт: я мог ходить где мне вздумается, пользовался вещами и удобствами, и скоро стало ясно, что он намеревается ввести меня в свой круг общения. Думаю, за этим лежала бескорыстная человеческая доброта – а проще, ему не хотелось, чтобы мне было одиноко. Он ни разу даже не упомянул о моей уродливой внешности; я убежден, что это из-за врожденного такта по отношению к другим, а не из-за чувствительности к своему малому росту. Это не было перенесением своих чувств на меня. Я сознаю всю иронию этого – как вы уже прочли, я начал откровенно ревновать к нему, причем безосновательно, так как если кого-то и можно обвинить в том, что он узурпировал любовь Льва, так это меня. Однако в свое время вы сможете сами об этом судить.

Ни я не интересовался денежными diversions Серапики, ни он не проявлял ни малейшего любопытства относительно моих отношений с Андреа де Коллини. Думаю, он говорил правду, когда сказал, что магистр Андреа однажды одолжил ему денег и рекомендовал его услуги клиентам; и раз уж сейчас зашла об этом речь, я не помню, чтобы Серапика вообще когда-либо говорил неправду. Он ни в чем не был двусмысленным, разве что в косвенных сексуальных намеках и в своих бесстыдных шутках. Он, конечно, любил мужчин – нельзя сказать, что это как-то меня волновало, – и я подозреваю, что в этом состоит другая причина, по которой кардинал де Медичи взял его к себе на службу.

Однажды вечером произошел довольно интересный случай.