Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки

– Здесь у нас тихо, уютно, – ворковала она, что-то вечно протирая, поправляя и отчищая. – Вам понравится. Люди тут хорошие. И места тут красивые. Лес, речка…

Лично я не имел ничего против того, чтобы тут задержаться. Не то, чтобы нравилось болеть, просто возвращаться в монастырь не имелось желания. В конце концов, кто я? Провинциальный некромант и хочу им остаться.

А вот пра Михарь день ото дня становился все мрачнее. Как-то раз, улучив минутку, когда Томилы не было – она ушла за водой – иквизитор велел мне задрать рубашку и показать ему плечи. Я повиновался с неохотой – сегодня утром меня слегка знобило, и даже немного кружилась голова, словно я сильно простыл.

– Странно, – пробормотал он, касаясь струпьев кончиками пальцев. – Очень странно.

– Что не так? Крылья, что ли, растут?

– Хуже. Тут язвы. И они, кажется, начали гноиться.

– Что это значит?

– Вот так больно? – он надавил пальцем.

– Ого! – я дернулся. – А полегче нельзя?

– Нельзя. Терпите.

Он надавил еще раз. Я стиснул зубы. Ну, до пыток «кошками», когда со спины железными крючьями сдирают кожу, еще далеко, но все равно неприятно. Потом по спине что-то потекло. Кровь?

– Тряпку подайте!

Еле шевельнув плечом, ухватил со стола полотенце. Промокнув им спину, инквизитор небрежно бросил его обратно. Оно было в желтовато-бурых потеках. Гной? То-то мне в последнее время было больно лежать на спине и тянуло перевернуться на бок! И ясно, откуда этот жар. Неужели, заражение крови?

– Вы совершенно здоровы, брат Груви, – ответил на невысказанный вопрос пра Михарь. – Только вот эти язвы на спине не желают зарастать. У меня есть этому объяснение, но, боюсь, оно никому не понравится.

– В чем дело?

Он не ответил. Резко выпрямился, обернулся на дверь.

В сенях слышались шаги – вернулась Томила. Девушка переступила порог, неся ведро воды, и очень удивилась, когда пра Михарь шагнул ей навстречу и ловко перехватил ношу:

– Вот спасибо! Я как раз хотел тебя посылать. Неси чистую тряпицу, милая!

– А, – она окинула взглядом комнату, засмотрелась на мою голую спину, – а зачем?

– Затем, что теперь я буду лечить нашего больного.

– Но вы же не лекарь! – нахмурилась она.

– Конечно. Лекарь его лечил этими своими мазями и настойками, а я по-простому – чистой ключевой водой, постом и молитвами. Давай-давай, помогать будешь!

Отлив немного воды, он вернулся ко мне, взял поданную Томилой тряпку и стал мыть мою спину.

– Что вы делаете? – воскликнул я, когда он случайно или нарочно надавил со всей силой, едва не сдирая кожу.

– Удаляю всю гадость, что тут скопилась. У вас, брат Груви, явная аллергия на тот состав, которым пользовал вас местный лекарь. Следует, пожалуй, взять немного мази на анализ и заодно написать еще один отчет – чем же таким тут лечат, если больному становится только хуже?

– Что вы хотите этим сказать?

– Только то, что у вас тут уже до нагноения дошло. Не чувствуете разве?

Чувствовал, и еще как. Плечи и спина на лопатках словно огнем горели уже третий день. Ни повернуться, ни нормально шевельнуться. Я терпел, сколько мог, ожидая, что вот-вот наступит исцеление. Старался не обращать внимания на слабость и запашок… Ой-ёй! Что же будет?

– Не дергайтесь, Груви. Вы нужны нам живым и здоровым, – бормотал пра Михарь, вычищая раны. – Правда, шрамы могут остаться, но кого это интересует в таком месте? Вы же к женщинам спиной поворачиваться не собираетесь?

– Я вообще ни к кому не хотел бы поворачиваться спиной, если уж на то пошло, – счел нужным уточнить.

– Правильная жизненная установка! Спиной надо поворачиваться только к тому, в ком уверен полностью и до конца. А женщинам – и большинству мужчин! – верить нельзя. Мне – можно. Даже маленькие дети иногда способны на такое… хм… Сойдет на первый раз, – он критически осмотрел результаты своих трудов и кивнул Томиле: – Вот что, милая, вымой тут все и сбегай, надергай крапивы и подмаренника. Знаешь, что это такое? Ну, еще зверобой тоже прихвати, если по пути отыщешь. Зверобой рви с корнями, а от остального – только стебли с листьями. Поняла?

Девушка бросила в мою сторону жалобный взгляд, но перечить не смогла, а молча взялась за тряпку.

– И выкинь остатки мази на помойку, – отдал инквизитор распоряжение. – А вы, брат Груви, рубашку не надевайте пока. Пусть раны немного подсохнут. Я же пока сварю вам кое-что… если рецептик еще не забыл!

Лечение пра Михаря принесло неожиданные плоды. Он ничего не делал, только периодически промывал раны, время от времени накладывая на них паутину, и поил меня какими-то отварами собственного приготовления. Томилу совсем загонял, отправляя ее то искать марьин корень, то петрушку, то копытень, то куриную слепоту. Мои собственные познания в лекарственных травах были ограничены – знал только те, которые опасны для нежити и нечисти – но даже их хватало, чтобы понять: инквизитор явно намеревался испытать на мне всю здешнюю флору. Меня не поили, кажется, только отваром из еловых шишек.