Менеджмент. Природа и структура организаций

3. Поскольку экономические выгоды измерить легче, чем общественные, борьба за продуктивность зачастую культивирует в организациях экономическую мораль, которая во многих случаях равносильна социальной безнравственности.

Человек в процессе своей деятельности создает множество ценностей, от абсолютно материальных до в высшей степени неоднозначных и эфемерных. Менеджер, озабоченный проблемой продуктивности, обычно предпочитает первые, ведь он без труда может их измерить и приписать к своим заслугам. Декану, которому приходится основывать свои решения относительно повышения сотрудников кафедры на «жестких фактах», скорее станет подсчитывать количество публикаций кандидатов, чем проводить оценку качества этих печатных работ.

Таким образом, навязчивая идея продуктивности означает, что материальные, наглядные, измеряемые выгоды (например, скорость обслуживания в ресторане) оттесняют на задний план нематериальные, которые намного труднее точно определить и представить в количественном виде (к примеру, качество блюд). На самом же деле тут существует еще более серьезная проблема. Она заключается в том, что выгодам первой категории часто позволяют «вытеснять» выгоды второй, даже если их огромная важность всеми признается. Когда работники маршируют под оркестр продуктивности, когда их «оценивают» исключительно по соответствующим показателям, у людей просто не остается выбора. И опять же, лучше всего поддаются измерению экономические критерии, связанные в первую очередь с материальными ресурсами, а общественные ценности отодвигаются на задний план.

Р. Пирсиг в своей знаменитой книге Zen and the Art of Motorcycle Maintenance помогает нам продвинуться в понимании этой проблемы на шаг вперед. Он высказывает предположение, что общественные ценности могут находиться вне компетенции наших логических навыков и анализа (а следовательно, измерения): «Я считаю, что такая вещь, как качество, действительно существует, но как только пытаешься дать ему определение, тут же заходишь в тупик. Это просто невозможно сделать… потому что определения – продукт холодного, формального, логического мышления. Именно поэтому дать четкое определение качеству никак не получается». И все же «хотя дать четкое определение качеству не получается, вы знаете, что это такое»[228]

. Но известно ли это экспертам в области производственной эффективности и специалистам по рационализации? Или по крайней мере позволяют ли они себе «знать» то, на чем основывается мощь используемых ими инструментов?

Оказывается, что на практике продуктивность является отнюдь не нейтральной концепцией, а концепцией, тесно связанной с конкретной системой ценностей – экономических ценностей. А одержимость идеей продуктивности может привести к тому, что социальные выгоды окончательно будут вытеснены экономическими и организации полностью перейдут от экономической морали к социальной безнравственности. В главе 9 я цитировал слова Экермана, утверждающего, что системы конкретных целей «могут препятствовать социальной ответственности», вытесняя менее практические социальные цели[229]

. И я полагаю, будет нелишним еще раз вспомнить, как проиллюстрировал этот факт Бауэр. Он рассказал о том, что закручивание финансовых гаек способствовало скандалу, связанному с незаконным фиксированием цен, который разразился в General Electric в 1961 г. По его словам, в этой гигантской корпорации людей «…вознаграждали по показателям эффективности труда, но практически всегда эта эффективность определялась с учетом кратковременных экономических либо технических результатов. Чем объективнее такая система, тем больше прилагается усилий выразить результаты количественно и тем труднее расширить правила игры, с тем чтобы учесть социальную роль руководителя компании»[230].

Как видим, явно проэкономическое поведение со временем становится антисоциальным. А слово «продуктивность» превращается в бранное.