Меня ему продали (СИ)

Впрочем, на деле подобное оказалось труднее, чем казалось. Набравшись смелости, я толкнула наглеца в грудь, однако он не сдвинулся с места, иронично приподнимая бровь. Растерявшись на пару мгновений, я попыталась ещё, хотя и вторая попытка не увенчалась успехом. На третий же раз у незнакомца просто закончилось терпение, и он отступил назад.

Обрадовавшись, я хотела было сбежать, но напрасно. Мужчина не позволил мне ускользнуть. Я и шага ступить не успела, как он схватил меня за шею и дёрнул к себе. Его губы накрыли мои в жадном поцелуе, и я окончательно растерялась.

Нахал действовал напористо и, держа меня за волосы, не оставлял и шанса на сопротивление. Он целовался, словно одержимый, кусаясь и рыча. Под его напором я и не заметила, как попятилась назад, пока не врезалась спиной в стену. Опустив вторую руку мне на шею, мужчина сжал пальцы, вырывая из моей груди жалобный писк. По щеке у меня скатилась одинокая слеза, оставляя после себя мокрый след. И… не успела та дойти до подбородка, как он поймал его языком.

— Сладкая…

Встряхнув головой, я вынырнула из воспоминаний, возвращаюсь обратно в реальность и понимая, что заставила Самрата ждать. Он так проникновенно смотрел мне в глаза, что создалось ощущение, будто бы он читал мои мысли. И знал, о чём я думала. Что именно вспомнила. Он усмехался в своей манере. В той самой, что я видела в вечер нашего первого и такого странного знакомства.

Глава 19

Ясмина

С минуту мы смотрели в глаза друг друга. Самрат терпеливо ждал. Я никогда не умела хорошо танцевать, и он это знал. Вздохнув, всё же протянула ему руку, принимая его ладонь. Муж крепко сжал мои пальцы и торопливо дёрнул меня к себе. Из-за высоких каблуков я дёрнулась и, пошатнувшись, неуклюже упала ему на грудь. Впрочем, он удержал меня, крепко обнимая за талию и, положив руку мне на поясницу, привлёк к себе ещё ближе. По инерции я схватила его за плечи, испугавшись на пару мгновений.

— Ты чего? — Самрат улыбнулся, заправляя мне за ухо волосы, упавшие было на глаза. — Испугалась?

Я покачала головой, уткнувшись носом ему в грудь и скрывая глупую улыбку.

Когда он начал уверенно вести меня в танце, воспоминания о далёком прошлом вновь вернулись ко мне…

Вбежав в свою комнату, я с громким хлопком закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Сердце билось где-то в горле. Я не могла нормально дышать и пыталась хватать воздух ртом. Казалось, моё лицо пылало, и я ощущала жар по всему телу. Руки и ноги мелко трясло. Мне было страшно. Страшно, что кто-то из гостей внизу мог увидеть нас с незнакомцем вместе.

«Камеры!» — вспомнила я и едва не расплакалась. Если нас сняли видеокамеры, которые были установлены по всему периметру дома, то мне конец. Охранники могли показать снятое видео отцу, и тогда он меня убил бы. Даже не стал бы слушать, что меня заставили. И что силой поцеловали.

Когда в дверь неожиданно постучали, я дёрнулась. Собравшись, нервно спросила, кто там, и до чёртиков испугалась, когда мне ответили, что отец попросил меня спуститься.

— Х-хорошо, с-сейчас приду! — заикаясь, крикнула я.

Посмотрела на своё отражение и поняла, что не могла в таком виде идти к гостям. Глаза испуганно метались, щеки были бледные, а губы припухли… Я боялась, что отец мог сразу просечь, чем мы с тем нахалом занимались.

Паникуя, я поспешила в ванную комнату. На счастье, отец додумался сделать мне её отдельной. Скинув платье, которое когда-то принадлежало покойной матери, я выдохнула. Отец меня в нём пока не видел. Я не знала, как он мог отреагировать на подобное, но был мой день рожденья, и хотелось надеться, что при гостях папочка мог держать себя в руках.

Моя мама была его самой большой ошибкой. Так говорили все. Дедушка и бабушка, что не смогли принять выбор сына. Отец, который, напившись до полусмерти, любил обвинять всех и вся в её смерти, кроме себя. Он ненавидел меня, ведь видел во мне её.

Убрав волосы в высокий хвост, я встала под тёплую воду и быстро смыла с себя всю «грязь». Подумав, не стала обматываться в полотенце, ведь время было на исходе. Если через пять минут я не спустилась бы к отцу, то страшно было представить последствия.

Надев обратно мамино платье, я распустила волосы, прошлась по губам блеском и подкрасила ресницы. «Всё, готово. Можно и вниз спуститься, и натянуть фальшивую улыбку, чтобы сыграть роль счастливой дочки богатого папочки. И никто не будет сомневаться, что это не так», — определила про себя, оставшись довольной результатом.

Нацепив на ноги туфли, которое мне подарила двоюродная сестра ещё утром, я вышла к гостям. Несмотря на то, что я была пока единственной дочерью Карима, многие не знали меня в лицо. Отец вечно держал меня дома по наставлению своего покойного папаши. Может, я и была неправильной, невоспитанной внучкой, но я радовалась, когда двоих вечно брюзжащих стариков — моих дедушки и бабушки, однажды не стало. Их я тоже ненавидела всем сердцем…