Меня не видно изнутри

Света внутри не было. На полке у входа Север нащупал светодиодный фонарик и включил его. Фонариков было несколько. Вручив мне второй, Север показал, где на корпусе кнопка, пускающая разряд тока.

– В целях безопасности, – пояснил он. Хотя это больше пугало, чем успокаивало.

В домике было две комнаты – обе гостиные. На входе их объединял закуток, придающий планировке форму подковы. С противоположной стороны проделали два окна без стёкол. Сейчас они были закрыты деревянными ставнями. Темень.

В свете фонарика я разглядела, что ветви, извиваясь, проходят прямо сквозь комнаты. Их явно украшали не один год. Сплошь увешанные чем попало – бумажными гирляндами, оригами на ниточках, талисманами, ловцами снов с выкрашенными перьями, бусами и цепочками, уже знакомыми «капельками», пёстрыми фенечками, монетками на шнурках и цветастой бахромой ленточек, – они навевали мысли о тайной лавке магических артефактов.

Под креслами-мешками, плотно уставившими пол, едва просачивался потёртый бордовый ковролин, прожжённый в нескольких местах. Видно, на него частенько роняли сигареты. К одной из стен прилипло пестрое безвкусное панно ручной работы. Я сначала подумала, что оно служит утеплителем, но потом оказалось, что панно закрывает горелое пятно после неудачной попытки задуть свечи на торте – как это произошло, мне так никто и не признался, но с того дня друзья договорились не приносить в домик ничего горючего. Я сразу воспылала любовью к электрическим фонарикам.

Стеллаж у дальней стены доверху завалили кухонной утварью, тёплыми вещами, одеялами и пледами, коробками с консервами, снеками, старыми газетами, книгами, журналами, настольными играми, спортинвентарём и разным хламом. На нижней полке, у баррикады из свёрнутых спальных мешков стоял закопчённый медный чайник и несколько больших бутылок с водой. Во второй комнате – почти такой же – даже был раскладной стол, прислонённый к стене. Марго сказала, что его ни разу не доставали – стол занимал слишком много места.

А ещё здесь было много фотографий. Они придавали домику обжитой, личный облик. Без рамок, приколотые вразнобой цветными канцелярскими гвоздями, снимки ершились ворохом вокруг панно. Яркие, выцветшие, пересвеченные, смазанные, чёрно-белые, помятые… Поездки в фургоне и посиделки у костра. Марк с удочкой у озера. Север щурится в камеру, по горло в воде – стройная, гибкая Шейла в красном купальнике стоит у него на плечах, готовясь к прыжку. Удивлённая Вероника и исчезающий кусок торта – у Рема изо рта торчит сломанная свечка. Диана с бокалом вина укуталась в плед на увитом цветами балкончике. Фрэдди в костюме рождественского оленя. Марго в широкополой соломенной шляпе греется на солнышке перед особняком – позади неё Лили и Натан возятся с облезлой, лохматой, но очень счастливой собакой.

Марго не говорила, что у них была собака.

Стенку стеллажа обклеили рисунками с зомби, постерами компьютерных игр и ретрофильмов. Север упомянул, что эта коллекция – дело рук Фрэдди. А фотографии, кажется, развесила Марго. Слишком похоже на сериалы о подростках. Она любит, чтобы всё как в кино.

Достав из стеллажа стопку пледов, Север выпрямился во весь рост и живописно треснулся макушкой о ветку – талисманы со звоном закачались в луче фонарика. Чертыхнувшись, Север резким ударом сбил пару побрякушек и с шипением почесал голову. Судя по шраму вместо пробора в его волосах, такое случалось часто.

Север пропустил мимо ушей мой сочувственный возглас, сгрёб своими ручищами ещё что-то со стеллажа и принялся наполнять огромную корзину, привязанную кручёной верёвкой к перилам. Вместе с пледами, чайником, кружками и фонариками там оказались несколько цветных дождевиков в силиконовых чехлах, две стопочки стикеров, дешёвые шариковые ручки, и поверх всего – плоские квадратные подушки в клеточку.

– А подушки зачем? – спросила я.

– Вот просидишь на бревне пять часов, так не будешь задавать глупых вопросов, – буркнул Север и, крепко держа верёвку обеими руками, принялся опускать добычу вниз.

Так и не обогнав корзину, цепляясь за балки, я осторожно спустилась по лестнице. Марк на корточках разводил огонь. Кострище устроили на прогалине среди больших поваленных брёвен с вырезанными сидениями. Фрэдди раскладывал по ним подушки.

Полулёжа на одном из брёвен, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой после смены, Ди читала «Коллекционер» Фаулза. Она сдвинулась только для того, чтобы Фрэдди мог подложить подушку. Вероника нетерпеливо рылась в сумках с продуктами в поисках маршмеллоу, а Рем сновал рядом, сопровождая её действия несуразным возгласами. Вскоре показался Север. Он бросил Фрэдди рулон фольги – тот ловко поймал свёрток и стал быстро заворачивать в фольгу клубни мытого картофеля. У него это выходило так ладно, что я постеснялась помогать – мешать не хотела – и прошлась по округе, осматриваясь.