Меня не видно изнутри

– А он разве не должен говорить «маленький пупсик», когда сам говорит «я»? – с затаённой надеждой спросила Вероника. Север подобрал с земли веточку и переломил её.

– …маленький пупсик. Ля, нельзя как-то без этого обойтись?

И вновь никто не разделил его недовольства.

– Кажется, я понял, кто придумал вопрос про поцелуй. – Фрэдди проникновенно взглянул на Шейлу. Руки в боки. Вид серьёзный, как на собеседовании. – Что ты там знала?

– Что ты всё равно ответишь. Не откажешься. Наш латентный…

– …пупсик, – добавила за неё Ди.

– Очень смешно.

Веточка в руках Севера постепенно превращалась в щепочки. Он отряхнул ладони.

– Спасибо, Ди. Теперь это звучит ещё более унизительно.

Диана неслышно закрыла книгу и, изогнув кисть, изящным движением опустила её рядом. Потом спокойно посмотрела на Севера, не мигая.

– Север, ты порою примитивен как квадрат.

Пальцы его забарабанили по коленям. Север смутился, но всё равно стоял на своём:

– Я просто прямолинейный – прямо говорю то, что думаю.

– Ты не прямолинейный, ты бестактный.

Пришла очередь Шейлы выбирать задание. До конца игры она должна была мяукать, как только все замолкнут.

– А чего так просто? – от возмущения Рем промахнулся мимо маршмеллоу.

Он всё это время дразнил Веронику, пытаясь похитить сладость с её палочки, а тут даже потерял интерес к столь увлекательному развлечению.

– Вот я…

– …маленький пупсик.

– Ты тоже пупсик – так и быть, – согласился Рем, снисходительно глянув на Севера. – Почему мне вечно приходится отдуваться, терпеть щекотку, сидеть в кустах, кричать петухом, а она вот так просто отделывается?!

Шейла послала ему воздушный поцелуй и протянула Марку бумажку с «действием». Задание оказалось секретным. Никто кроме Марка не знал, что именно он будет делать.

Никки едва не забыла ответить на вопрос – она бдительно караулила остывающую подушечку маршмеллоу, покрытую золотистой корочкой гретого сахара. Рем не отступал.

– «Если близкий человек, например, твоя бабушка, попросит тебя убить кого-нибудь, согласишься ли ты на это?»

Насладившись лакомством, сладкоежка крепко задумалась. Пауза затянулась.

– Мяу.

– Это что – снова сойка? – я огляделась.

– Это я, – коротко отозвалась Шейла и вернулась к вопросу: – Никки, у тебя там что ли сезон вольной борьбы со своей совестью?

Вероника многозначительно прищурилась… и принялась неторопливо облизывать с пальцев сахарную пудру. Очаровательное личико оживила работа мысли.

– Вы только гляньте – ещё и сомневается! – хохотнул Фрэдди.

– Конечно, надо ведь сразу соглашаться, – смех Марка, низкий и тёплый, слился с треском пламени. Уютно запрокинув руки за голову, он с наслаждением потянулся. – Бабушкам вообще-то помощь нужна.

Север тоже не упустил возможности поддеть сестру:

– Давай, не шифруйся, мой маленький розовощёкий маньяк.

– А ты бы кого угодно придушил, – хмыкнула Никки. – И просить не надо.

– Тебя – в первую очередь, моя доставучая заноза.

– Вот его бы я точно грохнула, – она миловидно похлопала ресницами – ангел, не иначе. – Шучу. Я никого даже обозвать обидно не могу. Мой ответ – нет.

– Класс. – Марк бодро потёр ладони, поторапливая игру. – Рем?

Рему выпало весь круг поддакивать соседу слева, и как только тот заговорит, почтительно кланяться и лебезить: «Вы совершенно правы, мой лорд». Этим самым соседом оказалась Марго. Она пыталась рассказать историю о самом нелепом вранье в детстве, но с участием Рема история звучала слишком абсурдно. Мы всё хохотали и хохотали: едва один замолкал – в голосинушку заливался другой.

– Мне было пять лет…

– Вы совершенно правы, мой лорд…

– Я-а-аха-ха…

– …маленький пупсик…

– Ещё тебя тут не хватало!

– Вы совершенно пра-а-авы, мой лорд!

– …Аха-ха-ха!.. Не могу!..

– Вообще-то я миледи, – заметила Марго сквозь прерывистое завывание Фрэдди.

– Вы совершенно правы, мой лорд.

Марго с тяжким вздохом отпихнула Рема от себя.

– …Короче, я ночью…

– …маленький пупсик…

– …слизала весь крем с именинного торта Розы…

– Вы-ы-ы совершенно правы, мой лорд…

– Да заткнись ты!

– Ы-ы-ы-хы-хы-ы-ы!..

От хохота мы с Марго чуть не свалились с бревна и крепко схватились друг за друга. У меня разболелись щёки. Я крепко зажала их руками, чтобы не улыбаться. Это не помогало. Никки пришлось защекотать Рема, чтобы он хоть на секунду замолк, но Марго уже не могла остановить смех и мелко тряслась, закрыв лицо ладонями:

– Аха-ха-заткните кто-нибудь этого… ха-ха… Не могу!

– Вы-ы-ы совершенно пра-ха-ха-вы, мой лорд!

– «Прахахавы»… Хи-хи-хи, помогите-спасите! – Никки, розовенькая как ранняя клубника, едва дыша схватилась за плечо Рема и свалилась в траву за его спиной.

Задыхаясь, вся в слезах, Марго глотнула чаю, чтобы наконец перевести дух:

– Рем, я тебя обожаю.

– Вы совершенно… гы-гы… правы, мой лорд…– психика Рема несла его невесть куда. С громким гоготом он из последних сил, как раненый солдат, уполз в заросли малины.

Диана поторопила меня, пока Марго не добавила что-нибудь ещё:

– Иначе Элапс умрёт со смеху…

Марк повернулся ко мне с тостом в зубах:

– Алекф, «пвавда» или «дейфтвие»?

– «Правда».

Никки с Шейлой обменялись улыбками. Все дружно загудели.