Меня обещали Дракону

Актавия сидела и в упор смотрела на меня. Она не решалась задать свой последний вопрос. Ее губы слегка дрожали, а ножка бокала крутилась все быстрей. Я не торопил ее. Терпеливо сидел и ждал.

– Риари… – почти шепотом. – Я должна буду покинуть этот мир? – еле слышно.

– Да, – даже мне показалось, что мой голос прозвучал как приговор. Она нервно сглотнула.

– Навсегда? – а в глазах мольба. Прости, моя хорошая, я не могу отказаться от тебя. Без тебя я умру. И ты тоже… ведь ты откликнулась на Зов.

– Да. – Ножка бокала не выдержала и хрустнула, красное вино растеклось по белоснежной скатерти, капли крови упали на алое платье. Актавия смотрела на меня, и в глазах ее стояли слезы. А я ничем не мог ей помочь. Даже не знал, что еще я могу сказать. Я понимал, как ей больно. Наши женщины, уходя из нашего мира, хоть это и случалось раз в тысячелетие, переносили уход из мира как собственную смерть. Это тяжело. Ты больше никогда не увидишь своих родных, привычный ход жизни для тебя исчезнет, и тебя будет окружать неизвестный и совершенно чужой мир. И единственным утешением может стать твоя половина – а если вы еще и не ладите? Полное одиночество. Но у нас же будет по-другому! Я люблю ее! Да, она будет жить в моем мире, но он не ужасен. Я уверен, ей понравится.

– Актавия, ты пойми, у нас нет другого выбора, к тому же там не так плохо, как ты думаешь. Техники, конечно, там нет, но зато там есть магия! Там столько всего удивительного, что ты не будешь скучать! Обещаю! Мы будем жить в замке. Там огромный сад, и мы будем летать! Я научу тебя использовать магию, мы будем странствовать! Я клянусь, что ты будешь счастлива!

– Я больше не увижу своих родителей? – прервала она меня. И голос такой детский… Она хотела, чтобы я ей соврал.

– Скорей всего, нет. Но, полагаю, мы что-нибудь придумаем, ведь мой отец глава клана, и, возможно, он даст добро и откроет портал. – Я говорил и сам себе не верил. Порталы открываются очень редко. Они забирают очень много энергии и крайне нестабильны, но что еще я мог сказать? Я не могу видеть ее страдания и сделаю все, лишь бы не видеть эту тоску в глазах.

Актавия опустила голову на ладони и шумно выдохнула. Так неподвижно она просидела несколько минут. А я не знал, как успокоить любимую. В сердце бился страх: «Не покидай меня! Только не сбеги!», хотя по ее эмоциям я чувствовал, что она пытается подавить порыв вскочить и убежать. В ней боролись противоречивые эмоции, она не хотела меня покидать, но новость о том, что ей придется покинуть ее мир… Это было слишком. Она понимала: оттого, что она сейчас уйдет, проблема не решится, и ей все равно придется выйти за меня. Она снова почувствовала себя запертой в клетке, без права выбора. И мне было больно смотреть на это. Я не хотел, чтобы она так себя чувствовала.

– Прости, – шепчу я. Вечер испорчен. Ни подарки, ни ужин, ни красивое платье не сгладят боль потери. Молчание затягивалось. Я не торопил любимую. Пусть свыкнется с мыслью, пусть кричит на меня, пусть разобьет что-нибудь, лишь бы не уходила. Я готов обнять ее и держать, пока она будет выкрикивать проклятия в мою сторону, я готов вновь пережить ее эманационный выброс, который выжигает сознание от боли, – лишь бы осталась со мной. Мы сидим и смотрим друг другу в глаза. Она глубоко вздыхает и берет бутылку вина. Шторм миновал. Воздух снова наполнился звуками и запахами, любимая налила полный бокал вина и осушила его в считанные секунды.

– Я догадывалась. Раз мама осталась тут, то я наверняка должна буду оказаться там, – начала вслух рассуждать она, заедая салатом. – Есть и плюсы. В понедельник я заеду в универ и заберу документы. А полеты останутся же, так чего расстраиваться, – бормочет она. Потом на минуту замирает, ее губы подрагивают. Но тут ударяет приборами о стол и кричит: – Мой мотоцикл! Черт! Я же смогу взять его с собой?! – и столько мольбы в ее голосе. Я печально улыбнулся и покачал головой.

– Прости, милая, но через телепорт его не протащишь, магия просто не распознает такой материал. Мне жаль.

– Вот дерьмо! – ругается она и залпом выпивает третий бокал. Я ей не мешаю. Пусть лучше напьется и начнет буянить, чем сидит молча. Почему-то ее молчание пугало больше всего. – А пошли танцевать?! – В глазах безумный блеск. Я послушно встаю и беру ее за руку. Музыка играет спокойная, и мы начинаем танцевать. Она кладет голову мне на грудь, одной рукой я обнимаю ее за талию, второй нежно глажу по голове.

– Я не хочу уходить, – всхлипывает она. Я глажу ее волосы. Мы в одиночестве танцуем возле столика. Остальные гости там, за ширмой. Так что я не боюсь, что нас кто-то услышит. Но на всякий случаю опускаю полог тишины от прослушки.

– Знаю, девочка моя. Знаю. Но так нужно. Ты же знаешь, что я не обижу тебя и никогда не причиню боли. Так ведь? Тебе хорошо со мной? – я беру ее за подбородок, заставляя посмотреть на меня.

– С тобой я чувствую себя живой, – говорит она.

– Так какая разница, где мы будем, если мы будем вместе? – я целую ее, она вновь кладет голову мне на грудь и начинает шептать: