Меня зовут Астрид!

А мне нет. Не люблю места, где чувствуешь себя запертым и где полно народу. Но мне хотелось побыть вдвоём с мамой, так что я старалась не обращать на это внимания.

Мама, как обычно, поставила машину поближе к лифту. Иногда она паркуется на местах, которые, мне кажется, занимать нельзя, но ей плевать на правила. Пока мы идём к лифту, стук маминых каблуков разносится эхом по всему гаражу. Мама всегда носит высокие каблуки. Если она босиком, то встаёт на цыпочки, потому что у неё так ноги привыкли.

— Ну что, поехали! — объявила мама решительно. — Возьми три больших пакета тефтелей. Три больших пакета рыбных палочек. Два ведёрка греческого йогурта. А какие хлопья теперь нравятся Бланке? А тебе? Ладно, возьми разные. И не забудь мой травяной чай.

— О’кей, — кивнула я, пытаясь запомнить всё, что она назвала.

— Встретимся в молочном отделе! — сказала мама и отчалила.

Ходить с мамой за покупками весело, если только она не в стрессе. Обычно она всё покупает по интернету, но иногда ей надоедает смотреть на картинки моркови и хочется всё увидеть и потрогать вживую. И поболтать с людьми.

У нас всегда самая полная корзина, потому что мы покупаем не два литра молока, а шестнадцать и десять литров простокваши, шестьдесят четыре яйца, несколько килограммов муки, много-много кофе, сто рулонов туалетной бумаги и так далее. Данте и Юлле так много едят, что нам приходится несколько раз в неделю ходить за продуктами.

Я изо всех сил старалась помогать. Под конец тележка была нагружена доверху. И мы постоянно встречали людей, с которыми мама здоровалась и перебрасывалась парой фраз. Вот это нам с папой совсем не нравится. Это уже лишнее.

— А это что такое? — спросила я, заметив какие-то грязные палочки в тележке.

— Чёрный корень, — радостно сообщила мама. — Очень вкусен со сливочным маслом!

Придётся папе пустить это на пиццу, подумала я. Он обычно собирает все странные продукты, которые мама покупает, а потом про них забывает. Папа кладёт их в суп или в пиццу. Он в этом мастер.

— Только я забочусь о планете в нашей семье, — обычно говорит он.

Вечером была мамина очередь готовить еду. Она подошла к стойке с рецептами и начала их перебирать.

— Здесь требуется вдохновение, — сказала она. — Что скажешь о цыплёнке с апельсинами?

Я люблю и апельсины, и курицу, так что согласно кивнула. Для соуса нужны были три пакета апельсинового сока, так что мама отправилась за цыплятами, а я — за соком.

Закончив с покупкой продуктов, мы пошли в кафе. Я пила тёплый шоколад, а мама — кофе.

— Нравится мне этот торговый центр, — снова сказала мама. — Самое удобное место в мире!

— У Томми есть комиксы про Сахарного Конни, так вот, тот буйный тип наводил на город столько страху, как торговый центр в Тэбю, — сказала я.

Мама рассмеялась.

— Между прочим, как у тебя дела с продлёнкой? — поинтересовалась она немного погодя.

— Ужасно. Не хочу туда ходить.

— Разве не стало лучше после того, как мы поговорили с Янне? Вроде он парень неплохой, да и ты иногда могла бы немножко уступить.

— Почему мне нельзя просто возвращаться домой, как Бланке и Юлле, ключ ведь всегда висит на месте?

— Ты ещё слишком маленькая, — сказала мама. — Вон устроили с Юлле пожар, когда он забрал тебя домой после музыки. А с гимнастикой у тебя всё в порядке?

— Да, теперь у меня хорошо получается рондат. Между прочим, моя тренерша втюрилась в Юлле.

— Ого! Забавно, — сказала мама. — Может, попробовать перевести тебя в группу Бланки? Они тренируются больше.

— Да! — согласилась я.

— Я спрошу, — пообещала мама.

Вот это мне в маме нравится: если она скажет, что спросит, то так и сделает.

Вернувшись домой, мы, как обычно, целую вечность разбирали пакеты. Бланка тоже пришла помогать. Когда мы чем-то заняты, то меньше ссоримся, поэтому мама старается загрузить нас по полной.

Вдруг сквозь шум на кухне мы услышали звуки гитары, доносившиеся из комнаты Юлле.

— Как хорошо, что Юлле начал играть на гитаре, — сказала мама, укладывая цыплёнка в форму.

— Я думала, он только на барабанах умеет стучать, — фыркнула Бланка и открыла пакет с апельсиновым соком.

— Может, он её одолжил. Он такой музыкальный, — сказала мама и вылила сок на цыплёнка.

Я посмотрела на тёмно-жёлтый сок, покрывший цыплёнка. Цвет мне понравился, такой глянцевый. Юлле продолжал играть в своей комнате, звуки лились быстро и красиво. Мелодия была какая-то экзотическая.

Вдруг мама и мы с Бланкой замерли и переглянулись.

— Кажется, у Юлле изменились музыкальные вкусы, — сказала я.

— Это же фламенко! — воскликнула мама. — Что-то там не то происходит!

— Разве Юлле не должен был сегодня пойти к Сандро? — спросила Бланка.

— Но какого чё… — выпалила мама.

Она со стуком поставила форму на столешницу. Потом вытерла руки о полотенце и махнула нам, приглашая следовать за ней. Мы на цыпочках подкрались к двери Юлле и послушали несколько секунд. Теперь звучала разбитная мелодия в стиле кантри, такие только папе нравятся. И вдруг сильный чистый голос запел:

— Hello, cowgirl in the sand!

Мы переглянулись. Это был не Юлле!