Меньшее зло

– «По-настоящему»? – чуть ли не плевком выпалил Турфиан. – Вы намекаете, что мой вопрос не важен?

– Сэр, ничего такого я не подразумевал, – сказал Трасс, покаянно склонив голову. – Прошу простить меня за неточную формулировку.

– Небрежность терминологии непростительна, – пригвоздил его Турфиан. – Синдик Трасс, если вам не даются отточенные формулировки, советую вам подать в отставку с поста синдика и вернуться на прежнюю должность.

– Еще раз прошу меня извинить, – выдал Трасс. По его наблюдениям, переход на личности означал, что на изначальный предмет дискуссии оппонент махнул рукой.

– Не извиняйтесь, – назидательно сказал Турфиан. – Исправляйтесь. Вы свободны.

– Да, синдик. – Поднявшись, Трасс направился было к двери…

– Могло ли так случиться, что модулятор заменил старший коммандер Траун? – бросил ему в спину Турфиан.

– Ума не приложу, зачем и как он мог бы это провернуть, – ответил Трасс с тщательно выверенной долей растерянности в голосе, повернувшись обратно к Турфиану. Снова предстояло ступить на тонкий лед. – Офицеры с мостика обычно не заглядывают в ту часть корабля.

– Но он был там во время происшествия, – напомнил Турфиан, снова распаляясь от подозрительности. – Когда был заменен модулятор?

– Через четырнадцать часов после того, как «Парала» возобновила путь в гиперпространстве, – сообщил Трасс. – В это время старший коммандер Траун дежурил на мостике.

– Ясно, – пробурчал Турфиан. Подозрительность в его голосе сменилась досадой. – Хорошо, можете идти.

На этом аудиенция закончилась.

Выйдя в коридор, Трасс с непроницаемым выражением на лице двинулся к своему кабинету. Да, отметка о замене модулятора была сделана через четырнадцать часов после происшествия, но это не означало, что и сама замена произошла в это же время. Да, Траун в это время и правда был на мостике, но это не значит, что замену по чьему-то поручению не мог произвести другой член экипажа. Да, Трасс пробовал соотнести модулирование частоты с двумя самыми распространенными торговыми языками, но в другом месте бортового журнала было сказано, что в самом начале гарвианцы обратились к чиссам на миннисиате, и как раз этот язык Трасс старательно отодвинул в конец списка.

К счастью, Турфиану не пришло в голову покопаться в этих обстоятельствах, так что в итоге Трасс смог обезвредить очередную атаку на Трауна, ни разу при этом не покривив душой.

Опять же, умение балансировать на этой тонкой грани пришло вместе с опытом политических интриг.

Трасс нахмурился от внезапно осенившей его мысли. Турфиан являл собой образчик того, как личная неприязнь может затмить даже приверженность интересам семьи. Но разве противоположная крайность не вела к тому же? Неужели дружеское отношение Трасса к Трауну точно так же затмевает его преданность семье?

Он тихо хмыкнул: ну конечно же, нет. В конце концов дружба и родство были основой любой семьи. Без этих уз вся сложная система распадется на множество одиночек, борющихся друг с другом ради личной наживы. Если на то пошло, не об этом ли чуть ли не прямым текстом сказал ему патриарх Тоораки, когда поручил оградить Трауна от предложения перейти в семью Стайбла?

Тем более что преданность Трауну как раз и означала преданность семье. Молодого родственника впереди ждали великие свершения, будущее, в котором семья Митт возвысится до небывалых высот. Патриарх явно так считал, а уж если такой провидец, как Тоораки, увидел потенциал Трауна, то кто такой Трасс, чтобы идти поперек его воли?

К слову, о свершениях…

Трасс посмотрел на хронометр. Если инструктаж офицеров «Паралы» шел по расписанию, Траун должен был закончить давать показания полчаса назад. Если молодой офицер еще не улетел, можно по-дружески пригласить его на обед, пока им обоим не пришлось возвращаться к службе.

Составив мысленный список заведений неподалеку от штаба Сил обороны, Трасс вытащил коммуникатор.

Глава 6

За одиннадцать часов до прибытия на Рапакк, сидя в салоне их общей каюты, Талиас услышала хныканье из спальни Че’ри.

Нахмурившись, она отложила квестис и подошла к двери. Че’ри всегда спала беспокойно, то и дело выдавая странные звуки или неразборчивые слова в фазе сновидений. Талиас два месяца подскакивала на каждый такой звук, пока ее мозг не признал их безобидными и не стоящими того, чтобы просыпаться.

Но звук звуку рознь, а испуганный плач уж точно был чем-то непривычным.

– Че’ри? – тихо позвала Талиас сквозь закрытый люк. – Ты чего?

Плач резко затих.

– Че’ри? – снова позвала Талиас. Ей пришло в голову, что ее голос разбудил девочку. Но в таком случае почему она не отвечает? – Че’ри?

Как и прежде, ответа не последовало, но чуть погодя снова раздалось хныканье.

Талиас всегда старалась уважать личное пространство подопечной, тем более та уже приближалась к подростковому возрасту. Но всему есть предел.

– Че’ри, я вхожу, – объявила Талиас, отпирая замок.