Ментовский вояж. Везунчики

   Долив в баки топлива из стремительно таявших запасов моего бывшего однополчанина, мы поехали с визитом к Семён Семёнычу. Пенсионерки Замятино радушно встретили нас, засыпали массой вопросов буквально обо всём, вплоть до внешней политики. Отставному военному даже пришлось осадить старушек, после чего нам наконец-то позволили сесть за стол.

   Во время ужина мы обстоятельно обсудили с Семён Семёнычем и его бойцами все последние события в анклаве, и вокруг него. Охотник внимательно выслушал повествование о проведённом разведрейде, поддержал идею немедленного присоединения к Данилово двух новых кластеров. Узнав, что у нас возникла напряжёнка с Доценко, посоветовал не спешить с выводами о роли Никитина в этом деле. Доценко, по словам Семён Семёныча, и раньше частенько ставил в неудобное положение любое начальство, вплоть от покойного Федосеева. Уж очень высокого мнения этот мужик о самом себе, и своей роли в жизни посёлка. А местные фермеры, типа того же Савченкова, зачастую слепо идут на поводу у Доценко, т.к. они все знают друг друга с детства. Поэтому нам не стоит держать зла на Никитина, который, скорее всего, оказался поставлен перед фактом коммерческой сделки ополченцев с Глейманом, когда самих наёмников уже и след простыл.

   За ужином мы попытались вытащить из Семён Семёныча, за каким лешим ему потребовалось поиздеваться над нами подъёмом в пол пятого ночи, чтобы мы что-то, там, такое увидели. Неужели нельзя организовать сюрприз как-то иначе, и дать выспаться уставшим за день ментам хотя бы до шести утра?

   - Не, мужики, иначе никак, - с улыбкой на лице развёл руками отставной военный. - Но, обещаю, что сюрприз вам понравится.

   Учитывая, что Наталья Ивановна вела себя, словно партизан на допросе в гестапо, делая вид, что не понимает, о чём речь, нам пришлось поверить Семён Семёнычу на слово. Ночь прошла спокойно, и моим парням удалось более-менее нормально отдохнуть. Ополченцы строго по графику добросовестно тянули лямку опасных ночных дежурств, и нам не пришлось никого подменять.

   Конечно, неприятно, когда приходится вставать ни свет, ни заря, но опера - люди закалённые, привычные к постоянному недосыпанию. В-общем, в четыре сорок пять мы топали за отставным военным на окраину села, позёвывая на ходу, спросонья таращась на каждую подозрительную тень.

   - Тихо, парни, не шумите, - обернулся Семён Семёныч, когда Руденко чертыхнулся сквозь зубы. - Они не любят, когда ругаются.

   - Да, ёшкин кот, что за 'они' такие? - прошипел сквозь зубы Руслан, потирая ушибленную голень. - Развели сухостой какой-то, прямо под ногами...

   - Тсс-с, замрите, - поднял руку наш проводник. - Видите, ветки зашевелились?

   - Ну, видим, - шёпотом отозвался я, прикидывая, успею ли вскинуть автомат, если из подлеска выпрыгнет желающий позавтракать леозавр. Пожалуй, не успею. - Семён Семёныч, твою дивизию, колись, нафиг, немедленно!

   - Да не шипи, майор, смотри, лучше, - с этими словами охотник приподнял с земли захваченный с собой мешок, и шагнул вперёд, обернулся ко мне. - Не вздумай стрелять, майор, не надо.

   - Матерь божья, - пару минут спустя прошептал Руденко, помотав головой. - Ущипните меня, может, я сплю?

   - Нет, Руслик, ты не спишь, - произнёс не менее обалдевший Барулин. - Это всё наяву.

   Вероятно, со стороны в тот момент мы выглядели, как кучка идиотов - стояли, пораскрывав рты, глядя, как Семён Семёныч с рук кормит яблоками семейку шерстистых слонов. Или, сильно облысевших мамонтов, уж, не знаю, как их звать-величать. Слоны, похоже, не в первый раз вкушали чужеземное угощение, и делали это очень деликатно. Аккуратно беря хоботом с ладони человека каждый плод, отправляли его в рот, прикрывали глаза, долго-долго двигая челюстями. Угощались строго по ранжиру - сначала самец с более массивными бивнями, затем самка, и лишь потом их малыш, размерами схожий с крупным быком. На нас, вроде бы, не обращали никакого внимания, и, похоже, нисколько не опасались.

   Не знаю, сколько времени мы проторчали, наблюдая за процессом кормёжки слонов с рук, но мешок с яблоками в конце концов полностью опустел. Впрочем, он и изначально не был полон, так, может, на треть. После того, как был съеден последний плод, самец изогнул свой хобот так, словно приглашал на нём посидеть, будто на лавочке. Семён Семёныч не заставил себя ждать - минута, и он уже с гордым видом восседает на широченной спине слона, ласково поглаживая протянутый ему хобот.

   Затем умное животное сделало несколько десятков шагов по направлению к лесной опушке, неся нашего охотника на своей спине, и остановилось возле дерева. Видимо, слон давал человеку понять, что прогулка подошла к концу, и пора бы тому спешиваться. На прощанье Семён Семёныч погладил слона по огромной голове, и, кряхтя, перебрался на берёзовый сук. Спуск на землю не занял много времени, и вскоре отставной военный предстал прямо перед нашими изумлёнными глазами.