Ментовский вояж

Два «Рэптора» еще оставались на дороге. Из покореженных кабин смогли выбраться шестеро, причем двое из них корчились от боли. Те, кто меньше пострадал, бросились на помощь тонущим. Остальные приготовили оружие.

Первая автоматная очередь разнесла у пожарной машины боковые стекла, прошила ее новенькие, свежепокрашенные в тревожный красный цвет двери. Почти одновременно у стрелявших кончились патроны, они заменили магазины и продолжили стрельбу. Кабина пожарной машины уже превратилась в решето, ничего целого не могло остаться в ней, а они продолжали остервенело жать на спусковые крючки, менять магазины, вновь жать на спуск, словно боялись оставить живой хоть одну клетку в организме человека, сидящего в машине под свинцовыми струями…

Антон смотрел на дорогу, сжавшись в тугой неподвижный комок. Он не мог ни слышать, ни чувствовать ничего. Сердце омертвело, покрылось толстой мозолистой коркой. Страх, боль, ненависть — эти будничные сиюминутные чувства сразу ушли, уступив место чему-то иному, несоизмеримо большему…

Антон хотел быть кипящей огненной рекой, стремительным и могучим камнепадом, вселенским громовым ударом, убивающим наповал все живое. Но он был лишь неподвижным холодным комком нервов, который затаился в развалинах и не мог ни сжечь, ни раздавить, ни оглушить… Он был никем. Он ничего не мог…

И тут его будто обожгло. Антон понял: Леденец отпустил его не для того, чтобы дать увидеть свою смерть. Он дал ему время. Бесценное время, чтобы уйти отсюда, добраться до цели и спасти остальных. Эта мысль отрезвила. Сразу стало ясно, что ужасаться и ненавидеть можно будет потом, а сейчас есть дела важнее. Эмоции — ничто, жизнь друзей — все!

Антон спрыгнул и побежал среди кустов, стараясь пригибаться и производить поменьше шума. Вряд ли кто-то мог заметить его на таком расстоянии, но автоматная стрельба, услышанная собственными ушами, заставляет ценить излишние предосторожности.

Даже оказавшись далеко, Антон не мог найти в себе храбрости, распрямиться и двигаться невозмутимо. Царящее вокруг безлюдье не успокаивало, а, наоборот, настораживало, будило нервозность и подозрительность. Подобрав с земли кусок ржавой арматуры, Антон стал с ним чуть-чуть смелее, хотя и понимал, что это глупо. Он не смущался. Еще никто не доказал, что голый разум сильнее разума, вооруженного надежной железной дубинкой.

Он шел так долго, что начал забывать, что именно нужно найти. Иногда изнуренное воображение начинало рождать миражи — оживленную дорогу, полную ярких машин, гостиницу или закусочную на обочине, уютный садик с фонтаном, летним кафе и детишками в ярких костюмах…

Ничего этого не было. Только дорога, окруженная высокими елками, за каждым поворотом которой виднелись все те же елки, и не было им числа.

Когда за спиной послышался шум мотора, Антон попытался остановиться. Оказалось, это не так просто. Ноги, привыкшие к монотонной бесцельной ходьбе, с трудом соглашались поменять режим. Еще труднее было повернуться. Казалось, в теле не осталось мускулов, способных совершить этот несложный маневр.

Когда же Антон справился со своим непослушным телом, он увидел, что его догоняет обшарпанный, едва живой автомобиль, словно бы собранный из частей разных машин, тракторов и специальной техники. Возможно, так оно и было. Антона это не интересовало. Он сделал шаг в сторону, надеясь, что машина проедет мимо. Железную палку он самонадеянно держал перед собой — пусть знают, что он не просто пугливый дикарь…

Но автомобиль остановился.

— Садись, — услышал Антон незнакомый усталый голос. — Я уже замучился тебя искать.

Антон продолжал стоять, напрягая ум и память, но объяснение никак не приходило.

— Садись, говорю! Можешь расслабиться. Я из группы прикрытия.

* * *

…Мир превратился в сплошной серый шум. Жесткое сиденье, на котором устроился Антон, было мягче самой толстой перины. Иногда полицейский задавал вопросы, и Антон пытался что-то отвечать, не открывая глаз. Серый шум нежно закрывал ему рот и шептал на самое ухо: «Не надо… молчи… отдыхай…»

А вокруг творилось невообразимое. За машиной гнались огромные великаны на резиновых ногах, над ухом летали, злобно жужжа, колючие стальные пчелы, земля трещала, проваливалась, выплескивая фонтаны липкого мазута… Все это было не страшно. Машина мчалась вперед, сильный и уверенный человек вел ее, и он знал, куда нужно ехать. Там будет хорошо… Серый шум убаюкивал, шептал, пел колыбельные… Антон совершенно отчетливо слышал вокруг голоса, которые говорили разумные и справедливые вещи, например: «Не беспокойте его».

Или еще: «Ему нужно поспать». Все верно. Нужно спать…

Спать?!!

Антон до предела напряг всю свою волю — и разорвал серую пелену перед глазами. За ней блеснули электрические огни. Из головы начал испаряться вязкий туман.

Спать нельзя. Сначала — главное. Неподалеку звучали голоса, мелькали нерезкие фигуры.

— Эй! — позвал Антон.

Крика не получилось. Вышел лишь слабый хрип. Но его услышали. Фигуры замелькали быстрее, голоса стали громче. Как же хочется спать…