Ментовский вояж

Вспыхнула лампочка, и в глаза вонзился едкий электрический свет. В следующую секунду Антон увидел прямо перед собой Анну.

Он не знал, верить ли глазам. После бесконечных загаженных равнин и тайги, после гнилого воздуха, после стрельбы, окриков, крови и страха разум отказывался признать, что так близко — всего в нескольких десятках сантиметров — может появиться такое дорогое, родное лицо. Лицо с которым связан совсем иной мир и иная жизнь.

— Шпунтик, милый, — тихо прошептала Анна. — Ну, как ты?

Антон не смог ничего ответить, а лишь кивнул — все в порядке. Разве можно сказать иначе? Он приподнялся, сел, опершись спиной о подушку, протянул руку и коснулся ладони Анны, словно хотел убедиться до конца. Анна тихонько сжала его пальцы и накрыла их своей ладонью.

— Ложись, — сказала она.

Антон покачал головой. Он взял ее за плечи и притянул к себе. Убедившись, что она не пытается отстраниться, он прижимал ее крепче и крепче, сдавливал, не думая, что может сделать ей больно. Он с тоской вспоминал, как давно его руки не касались ничего столь живого и близкого, и ему было страшно потерять это. Последние дни были для него черным ледяным океаном, полным безысходности. И наконец — что-то живое…

— Ну, достаточно, — послышался чей-то нерешительный голос.

Антон оторвался от Анны и с удивлением увидел, что в комнате есть другие люди. Совсем рядом стоял Сергеев, чуть дальше — полковник Шевцов. Еще здесь был молодой офицер-медик с каким-то устрашающим инструментом в руках. Впрочем, инструмент представлял собой всего лишь шприц-пистолет.

— Анна, иди, — сказал Шевцов.

Анна сделала несколько шагов, но не вышла, а лишь остановилась у двери. Сергеев подвинул стул, сел рядом с кроватью. В полевой форме, без своей бамбуковой палочки он смотрелся очень мужественно. Антон с удовлетворением подумал, что теперь он и другие, не менее мужественные люди займутся судьбой погибающей команды.

— Говорить можешь?

Антон кивнул. Он собрался с мыслями и попробовал начать, но вышла какая-то бессвязная фраза.

— Может, хоть поесть ему дадите? — произнесла с негодованием Анна.

— Дочь, я же просил выйти, — раздраженно сказал Шевцов. — Мы все сделаем как надо, не беспокойся.

«Дочь? — с удивлением подумал Антон. — Неужели у него может быть такая дочь?»

— Принесите что-нибудь из столовой! — крикнул Шевцов за дверь. Затем он тоже сел рядом.

— Сержант убит, — сказал Антон. — Леденец — тоже. Обжора тяжело ранен. Остальные остались с ним и не могут уйти.

Он не смотрел на лица Сергеева и Шевцова. Боялся найти там равнодушие. Он говорил медленно, с трудом вспоминая самое главное, подбирая слова и составляя из них предложения. Через несколько минут пришлось остановиться — принесли тарелку с остывшей кашей и стакан какао.

Все было остывшее, невкусное, поданное кое-как, но все же это была еда. Антон с удивлением понял, что болезнь, от которой он так страдал только что, называется очень просто — голод.

Как бы там ни было, силы начали возвращаться. Антон спустил ноги с кровати и смог разговаривать с полицейскими как равный, а не как полуживая говорящая кукла.

— …Я точно знаю, что технологическую информацию они черпают прямо из мозга инженера Моисеева, — заключил он. — Поэтому вы обязательно должны связаться с клиникой и объяснить все врачам. Но это — только первая часть проекта «Третий глаз». Первая и не самая главная. Мы так и не узнали, для чего они проводят опыты на бродягах и делают из них инвалидов, чего ради переделывают схему «Хризолита». Мне кажется, это известно только нескольким посвященным, но вряд ли они находятся здесь. Ищите их поближе к цивилизации.

— Не знаю, стоит ли еще кого-то искать, — задумчиво сказал Сергеев. — Одного этого достаточно, чтоб начинать операцию.

— Конечно! Начинайте скорей, ребята сидят в подвале без еды и ждут вас.

— Да, конечно, но… — Сергеев в замешательстве глянул на Шевцова.

— Но где доказательства? — продолжил за него Шевцов.

— Какие доказательства? — удивленно спросил Антон.

— Где файлы, снимки, схемы? — невозмутимо объяснил Шевцов. — Где твой мобильный компьютер, наконец?

— Но я же сказал!..

— Я помню, что ты сказал. Однако это лишь слова, верно?

— Что значит, слова? — оторопел Антон.

— Это значит, слова. И никто не может точно знать, что они соответствуют действительности.

— Я вру?

— Не обязательно врешь. Можно сказать так: ты видишь это по-своему. И возможно, ошибаешься. Только представь: мы поверим тебе на слово, начнем операцию и вдруг найдем там совсем не то, что нужно, — Шевцов говорил терпеливо и вполне доброжелательно, словно объяснял ребенку, почему нельзя прыгать с зонтиком с небоскреба. — В каком положении мы тогда окажемся?

Антон смотрел на него, широко раскрыв глаза, и пытался понять — может, это шутка? Не должен взрослый человек, старший офицер так спокойно говорить о схемах и файлах, когда трое живых людей ждут его помощи в сыром подвале, подыхая от голода.

— Я могу допустить и то, что ты… э-э… умышленно искажаешь факты, — полковник подлил масла в огонь. — Для того, чтобы выручить своих приятелей, которые по глупости попали в неприятности.