Менжинский

В раннем детстве Вячеслав был задумчивым, не любившим шумных игр мальчиком. Он очень дружил, с сестрами, особенно с Людмилой. Младшие дети (Саша уже считался взрослым) вместе играли, вместе слушали по вечерам детские сказки, которые рассказывала им мать. Мария Александровна была любящей матерью. Такой же была и ее близкая подруга Поликсена Степановна Стасова. Они всю жизнь дружили, не могли и трех дней прожить, не увидевшись, не поговорив о детях, об общих делах. Не удивительно, что и дети их были очень дружны между собой. Частые встречи и совместные игры, чтение книг у Стасовых или у Менжинских, а летом — прогулки, купания сдружили детей. Дочь Стасовой Лена учила маленького Вячеслава плавать. Дружба Вячеслава с сестрами, с Еленой Дмитриевной Стасовой прошла глубокой бороздой через всю их жизнь.

Когда дети немного подросли, Мария Александровна читала им басни Крылова, произведения Пушкина. На материнском столике всегда была какая-нибудь книга русских сказок или русских классиков, которые она по вечерам пересказывала детям. Это она внушила им первые понятия о добре и зле, о честности, о любви к людям.

И если кто-либо из подруг или знакомых замечал, что не много ли она возится с детьми, — можно в конце концов взять няню, гувернантку, — она в ответ любила повторять слова Гёте: «В первое время важнее всего материнское воспитание, ибо нравственность должна быть насаждена в ребенке как чувство».

Мария Александровна научила детей читать, писать и считать. Сама готовила их в гимназии. Она нередко упрекала отца в том, что он недостаточно внимания уделяет воспитанию своих детей. Хотя, может быть, была и не права. Рудольф Игнатьевич был человеком образованным, деятельным я хорошим отцом. Он оказал большое влияние на воспитание детей и своими беседами и своими книгами.

У Рудольфа Игнатьевича была хорошая библиотека. В ней было много книг — исторических, философских, по естественной истории, беллетристики: Плутарх и Юлий Цезарь, Соловьев и Карамзин, Грановский и Шлоссер, Пушкин и Лермонтов, Герцен и Белинский, Добролюбов и Чернышевский. Эти книги сыграли огромную роль в умственном развитии и образовании детей Менжинского. Любимым занятием Вячеслава, как только он научился читать, стало чтение книг, особенно исторических. Он забирался куда-либо в укромный уголок и, позабыв обо всем на свете, с упоением читал Плутарха и Тацита, «Историю государства Российского» H. М. Карамзина, «Капитанскую дочку» и «Историю пугачевского бунта» Пушкина. Интерес к событиям дней минувших вызывался также и постоянными беседами отца и деда. История осталась любимой наукой Вячеслава до конца жизни.

Однажды, когда Вячеслав был совсем маленьким, только еще учился писать, отец завел с гостями разговор о декабристах. В то время это была запрещенная тема, о декабристах тогда ничего не писали, да и говорили с опаской.

— А декабристы хотели управлять страной без царя, — вмешался в разговор Вячеслав. — Пестель, Рылеев, Ивашев — они хотели освободить крестьян от крепости, ввести новое правление, по конституции.

Гости слушали мальчика сначала со снисходительной улыбкой, потом с удивлением. А маленький Вячеслав продолжал рассказывать о декабристах такое, что было известно далеко не всем образованным людям того времени.

— Они хотели поступить с царем так, как поступили Брут и Кассий с Цезарем.

— Откуда ты все это знаешь? — строго спросил отец.

— Откуда? Тетя Маня маме рассказывала.

Тетя Маня — это Мария Васильевна Трубникова, частый гость в семье Менжинских.

Весь быт семьи Менжинских, как и их друзей Стасовых, Трубниковых, Бекетовых, был пронизан интересом к просвещению, культуре, передовым идеям эпохи. Поэтому не удивительно, что огромный интерес у мальчика вызывали Пушкин и Лермонтов, Некрасов и Крылов, о поэзии которых в семье шли непрерывные разговоры.

«Маленький Вячеслав, — вспоминала Вера Рудольфовна, — запоем читает стихи. И в его увлечениях рядом с историей стала поэзия. Он особенно увлекался Лермонтовым:

…Мерный звук твоих могучих словВоспламенял бойца для битвы…»

По душе мальчику пришлись и стихи Н. А. Некрасова. Он знал наизусть сотни строк любимого поэта и вечерами, когда семья собиралась в гостиной, с упоением декламировал:

…Мать отчизна! Дойду до могилы,Не дождавшись свободы твоей!Но желал бы я знать, умирая,Что стоишь ты на верном пути,Что твой пахарь, поля засевая,

Видит ведреный день впереди,Чтобы ветер родного селенияЗвук единый до слуха донес,Под которым неслышно кипенияЧеловеческой крови и слез…

Увлечение мальчика поэзией было настолько сильно, что «с восьми лет, — вспоминала его старшая сестра, — он писал стихи, исписывая ими целые тетради. Быть писателем казалось ему тогда высшим призванием человека».