Мэр

Вышедшие на следующий день газеты, естественно, отвели трагическому событию первые полосы, и прославившийся броскими заголовками «Коммерсантъ» отличился и на этот раз. Да, ассоциация напрашивалась сама собой, но именно эта газета сказала об историческом совпадении вслух.

Над огромной фотографией вывернутого наизнанку «Ауди» через всю первую полосу шел заголовок: «ДИНАмитная АЛЕНА».

Капитуляция

На следующее утро, едва процесс начался, Игорь Петрович Лущенко попросил слова:

– Я хочу договориться об ускоренном судебном процессе.

Павлов медленно повернулся к подзащитному:

– Игорь Петрович… зачем?

Лущенко словно его не видел.

– Мне так объяснили… оперативники… что, если я признаюсь, меня осудят без лишения свободы…

Колтунов удовлетворенно улыбнулся:

– Ну, приговор выносит суд… именно суд – последняя инстанция…

– У меня одна просьба, – сказал бывший мэр, – побыстрее с приговором, пожалуйста… я хочу успеть проститься с Аленой.

– Перерыв! – Колтунов метнулся в кабинет.

Наследник

Уходя в мир иной, человек оставляет после себя не только безжизненное тело, память и плачущих родственников, но и… какое-то имущество. А как говорит восточная мудрость, не спеши говорить, что знаешь человека, если не делил с ним наследство. Первым делом Пол-Ален начал обзванивать юристов и дозвонился до Толи Кротова.

– Але! Анатоль! Это Пол-Ален. Ну, Сабуров. Здоров!

– Да-да. Слушаю вас.

– Короче. Тут такие дела. Ленка-то того. Ну, померла что ли.

– Да, я слышал. Примите соболезнования. Жаль ее.

– Ну да. Мне тоже. Так чего теперь делать-то?

– В каком смысле?

– Ну, в смысле наследство-то кому?

– А, вы об этом… Ну, по закону наследство – наследникам.

– Ну?!

– Первая очередь – это у нас, кажется, дети… – Толя судорожно искал на столе под ворохом бумаг третью часть гражданского кодекса. Давно не вел наследственных дел, вот и запамятовал. Наконец нашел, зашуршал страницами. Отыскал статью. Быстро прочитал. – Дети, я говорю, супруг и родители.

– А, типа, братья?

– Братья во вторую очередь.

– Во вторую. То есть будем брать? – осторожно поинтересовался Пол-Ален.

– Ну, если родителей нет. Детей тоже нет. А вот что делать с супругом? Вроде как он есть, хотя, как я слышал, не совсем на свободе. – Толя тоже осторожничал.

– Да какой он, на хрен, супруг! Ее, Ленку-то, из-за него, ясное дело, и того! Бабахнули. Это все он, паскуда, виноват! Его надо лишить наследства. Во! Точно! Так же бывает? Я сам слыхал. Ну, говори, Толян! Не тяни!

– Да-да, конечно, Василий Игоревич. Бывает и так. Но только вот… – Кротов замялся, судорожно отыскивая нужную страницу.

– Чего – только? Только Толька? А, Толька? – скаламбурил Сабуров и захрюкал от собственной шутки. Веселый он был парень. Любил добрую шутку и забавные ситуации.

– Ну, лишить-то можно. Только это должен сделать сам наследодатель…

– Это Ленка, что ли?

– Ну, да.

– Ты чего, рюхнулся, что ли?! Совсем съехал с катушек? Юрист гребаный! Ленка-то того! Уже откинулась! Где я тебе ее возьму, раз давеча ее в морг свезли! Завтра похороны, а ты тут гонишь хрен что!

– Вы не шумите, а послушайте до конца.

Кротов нервничал: он не мог отказать Пол-Алену, которому периодически оказывал услуги и брал с него немереные гонорары, окупая свои не совсем правовые советы.

– В общем, если вдруг где-то откроется так называемый наследственный отказ. Ну, то есть не совсем, но неважно. Короче, если будет бумага, подписанная Аленой Игоревной, что она лишает права наследовать Игоря Петровича Лущенко, то автоматически остается лишь один наследник.

– Это кто же? Кто такой? Ну-ка, назови!

– Да вы! Вы! Вы же остаетесь! – Даже Кротов поражался иногда несусветной глупости Сабурова-старшего. Но он прекрасно делал на нем деньги, а за глупость, как известно, люди платят в несколько раз больше.

– Я? Опа! Ну ты мастак, адвокат! Толян, братан! Я тебе должен! Все! Замазано! Давай готовь бумаги!

– Какие бумаги?

– Ты чего?! Как какие? Сам говоришь, ну там, типа, отказ – заказ. Туда-сюда. И я в дамки! Давай-давай, Толяныч! Работай. Я не обижу. Тут бабло под ногами лежит. Не этому же чистоплюю отдавать! Он знаешь, гад, как меня называл?

– Не знаю.

Шахтеры

Павлов выскочил из суда и побежал к стоянке. Шлагбаум не поднимался. Недавно придуманная Великой Егориной суперсовременная стоянка для посетителей горсуда была оборудована по последнему слову техники, но укомплектована прежним персоналом. С абсолютно совковым мышлением. Подобное отношение к современной технике приводило к неизбежному конфликту. Как говорил дедушка Ленин, конфликт средств производства с производительными силами. Побеждали, как правило, средства. Вот и теперь шлагбаум, блистающий всеми оттенками сигнализационных фонариков, как новогодняя елка, не желал подниматься. Артем бросил машину и побежал к дороге, голосуя на ходу. Остановились сразу три автомобиля. «Девятка», «шестерка» и старенький «мерс». Павлов почему-то выбрал беленькую «шестерку».

– Пожалуйста, срочно! Мне нужно попасть в центр.

– Понял! Нет проблем, уважаемый! Попадете! Вмиг домчу. Эх, жизнь – копейка!