Мерей

Бросив взгляд на неё, он снова посмотрел на дом. Уголки губ были так же опущены, но глубокие и спокойные вдохи свидетельствовали о тяжёлых мыслях. Он ни с чем не боролся, скорее подбирал слова.

– Если ты не готов, можешь ничего не говорить. Я просто могу побыть рядом с тобой или отойти и дать тебе время. Иногда нужно побыть одному, что бы просто подумать. – предложила девушка, стараясь говорить без той жалости, что уже охватила её сердце.

– Моё молчание вызвано скорбью по той бесполезной жизни, что я прожил. Я был никчёмным человеком и умер как никчёмный человек, один из многих. Наверное не это ты хотела бы услышать. – горькая усмешка тронула губы, заставив уголки на мгновение подняться.

– Зачем ты так? Если ты прожил обычную жизнь, это совсем не значит что она была никчёмной.

– Защищаешь меня?

– Совсем нет. Просто мне кажется что ты слишком требователен к себе.

– Тогда слушай. Я не был благородным господином, хотя кровь в моих жилах и можно назвать наполовину благородной. Моим отцом стал владелец этого дома. Типичный аристократ, подонок уверенный что всё в мире можно купить. Возможно у него и были на это основания. Ведь он всё же купил молчание своей супруги и других родственников, строил из себя благочестивого и богобоязненного человека, но каким-то чудом одна из служанок родила ребёнка. Слуги тоже люди, поэтому ничего удивительного в этом не было, кроме того, что она не было замужем. В это время мой отец был в Америке, поэтому ничего не успел сделать. К его возвращению меня уже успели крестить, поэтому устранить плод греховной связи без шума не получилось бы. Он всегда смотрел на меня с неприязнью. Самое забавное в этом, что его никак не волновал сам факт совершения греха, ему не нравились последствия.

– Это ужасно.

– Нет. Время было другое. Кто-то хуже, кто-то лучше, но суть у всех одна. Люди это животные, которые до жути боятся признаться в своей греховной природе. Но другого отца и матери у меня не было. Маме разрешили оставить меня в доме, но я должен был помогать ей и я старался. Я не знал кто мой отец и недаром говорят «Блаженные неведающие… Ибо живётся легче и проще. Всему восторгаешься, да и сравнивать особо не с чем.» – достав пачку, Хэмми вытянул сигарету и щёлкнув зажигалкой закурил. – Я долго ничего не знал, а как узнал, так всё стало на свои места. Меня ненавидели за сам факт того, что я жив. Ненавидел отец, его жена, старшие дети, которых науськивала мать и даже та, что меня родила. Даже она со временем начала меня ненавидеть и я не могу её винить за это. Она не могла уйти, промышленная революция обесценила человеческий труд, спрос во много раз превышал предложение, поэтому другой работы с такой же оплатой она бы не смогла найти. Я не виню её, наверное поэтому я и стал тенью. При жизни у меня было слишком много эмоций, а я отчаянно хотел от этого избавиться. Беспощадная ирония судьбы.

– Ты здесь стал Тенью?

– Да. Я плохо помню тот день. Но когда начался пожар, я оказался заперт в спальнях для слуг. Стена огня отрезала нас от единственного выхода, помещение без окон и соответственно возможности избежать смерти. Паника и крики ещё долго стояли у меня в ушах. Многие задохнулись от дыма, но я чувствовал всё до последнего. Когда земля остыла, наши останки даже не предали земле. Тут неподалёку есть болото, всех скинули туда и через некоторое время я возродился.

– Это ужасно. – прошептала Мерей, поражённая чудовищным прошлым. Взяв парня за руку она хотела его приободрить, пусть даже знала что он ничего не чувствует. На протяжении всего рассказа, его голос даже ни разу не дрогнул.

– Самое чудовищное что нас могли спасти. Пожар возник в кладовой. Возможно кто-то обронил свечу или дети игрались, но если бы отец приказал разбить окно на кухне и приказал заливать водой комнату, мы бы выжили. Как он потом сказал: «С чего я должен был думать о слугах?»

– Ублюдок!

– Типичный представитель своего круга. Эгоцентричный, жадный, безжалостный. Если он приказывал избавляться от своих внебрачных детей сразу при рождении, думаешь его сильно волновала жизнь слуг?

– Ты сказал про пожар, но стены не чёрные.

– Когда я воскрес в качестве тени, прошло много лет, всё успели уже восстановить, а отец разменял восьмой десяток.

– Ты отомстил ему?

– Нет. Я не хотел марать руки в его крови, тем более что ему оставалось не так много. Но я поглотил души его детей прямо у него на глазах. Единственное что может меня оправдать, так это то что это были уже взрослые люди, со своим грузом грехов. Хотя зачем монстру оправдание.

Девушка вздрогнула и испуганно посмотрела на него. Этот страх являлся чем-то глубоким, и причиной были его слова о смерти, столь спокойные, будто они говорят не о людях, а о яичнице на завтрак.

Хэмми посмотрел на Мерей и встретившись с её взглядом кивнул с лёгкой улыбкой на губах.

– Раз у нас вечер откровений. Если позволишь, я хочу ещё кое-то показать. – предложил он, не отрывая взгляда.