Мэри Роуз

Роберт набросился на него, схватил его за плечи и попытался развернуть к себе лицом. Железная твердость, на которую наткнулись пальцы, ошарашила его.

— Отпустите, — резко произнес мужчина, повернул голову и бросил на него взгляд, от которого тот попятился.

— Ты с ума сошел?

— Вполне возможно, — холодно ответил Флетчер. — У меня всего одна здоровая нога. Если я попытаюсь сбежать от вас, то безнадежно проиграю. Это делает меня опасным, не так ли?

— Боже мой, я же ничего не хотел тебе сделать!

Он пожал плечами.

— Это всегда не так-то просто решить. С волком то же самое. Лучше всего его не трогать, тогда опасности никакой.

— Хорошо. — Усилием воли Роберт заставил себя собраться и сел на свое место. — Я верну себе пост смотрителя королевского флота, — произнес он, налив в бокал вина. — Я хочу, чтобы мы снова работали вместе. И поскольку я знаю, что значит для тебя развитие кораблестроения, я уверен, что ты этого тоже захочешь. Ты не глупец. Ты и сам понимаешь, что с Кэрью ты не добьешься того, чего хочешь.

Флетчер стоял у двери прямо, со скрещенными за спиной руками и молчал.

Роберт говорил, как одержимый бродячий проповедник, рассказывал ему, как он может воспользоваться своим положением и завоевать расположение короля, как их мечты об английском флоте будут обретать очертания. Он распылялся, бегал взад-вперед по комнате, пел, как соловей. Флетчер не отвечал. Что бы он ни бросал ему, чем бы ни манил, Флетчер стоял со скрещенными на груди руками и молчал.

В какой-то момент Роберт остановился напротив него.

— Поговорите со мной!

— Мне нечего сказать, — ответил Флетчер.

Роберт ударил его по губам. Тот не шелохнулся, испугался только он сам. Он не хотел этого, но вдруг ему показалось, что он понял, почему сделал это.

— Проклятье, почему ты никого к себе не подпускаешь? Если ты не понимаешь, почему всю жизнь тебя порют, я скажу тебе. Потому что ты отвергаешь тех, кто хочет прикоснуться к тебе, пока им не приходит в голову ничего лучше. Я не желал тебе зла. Напротив. Я предлагаю тебе стать моим партнером, разделить со мной работу, в том числе если она будет касаться «Мэри Роуз». Сегодня вечером мне хотелось сидеть и пить с тобой, как поступают люди одного круга.

— Мы не одного круга, милорд.

— Ты рыцарь, я граф. Пока ты не хочешь жениться на моей дочери, сейчас это не имеет значения. У меня нет дочери, а ты не собираешься жениться, так в чем же проблема?

— Не знаю, в чем ваша, милорд. У меня их нет, и я хотел бы уйти.

— Ты останешься здесь! — Роберт снова подскочил к нему, снова замахнулся, но удержался, схватил его обеими руками за плечи. — Отлично, — произнес он, — ты на меня зол, и, с твоей точки зрения, ты, вероятно, считаешь, что имеешь на это право.

— Не трогать, — прошипел Энтони.

У Роберта опустились руки. Обессиленный, как после огромного физического напряжения, он отступил, опять наполнил свой бокал.

— Не то чтобы я не понимал твоего гнева, — произнес он. — Клинк, конечно, не дворец, а надсмотрщики не в замшевых перчатках ходят. То, что я не мог помочь тебе во время допросов, хотя и боялся потерять наши планы, ты должен понимать. После я не жалел средств, чтобы избавить тебя от неприятностей. Если тебе все же что-то досталось, я готов возместить ущерб. А теперь давай забудем о былом и приступим к работе.

Энтони медленно, очень медленно обернулся.

— Я не уверен, что понял вас правильно, милорд.

— Боже мой, прекрати называть меня «милорд»!

— Как будет угодно, мой граф.

— Не перегибай палку! Что, черт тебя подери, ты не понял?

— Вы хотите, чтобы я не работал на Джорджа Кэрью, а снова работал на вас?

— Вот именно, этого я и хочу. Я хочу, чтобы у нас все было, как прежде, когда мы строили «Леди Джеральдину», — двое мужчин, один корабль, одна мечта. Что же может этому помешать? То, что есть у нас общего, не сможет дать тебе такой слабак, как Кэрью.

— Отлично, — ответил Флетчер. — А мои маленькие неприятности вы готовы мне возместить, не так ли?

— Я же пообещал. Скажешь мне, где тебя прижали, а я позабочусь о том, чтобы не оказалось, что ты зря терпел.

Он подошел, чтобы похлопать его по плечу, но тот увернулся. Роберту снова показалось, что он увидел, как сверкнули его зубы, но затем лицо его вновь застыло.

— Благодарю за щедрость, — произнес он и слегка поклонился.

— Оставь это.

Энтони спокойно принялся развязывать ленты и расстегивать пряжки на жакете. Он снял с себя жакет, расправил на руке, осторожно положил на табурет. У Роберта перехватило дыхание, когда тот принялся расстегивать рубашку на груди и воротничок. Не успел он воспротивиться, как его гость уже стянул ее с себя через голову и положил поверх жакета. Снова выпрямился и, не шевелясь, встал в свете свечи с обнаженным торсом.