Ему нравилось слушать голос, раздающийся снаружи. Спокойствие и счастье стали вечными спутниками его размышлений о том, как изменится мир, когда все случится. Оно очень хотело увидеть мать, потому что память сказала ему: когда это произойдет, все, наконец, станет, как надо. В конце концов, ради этого оно здесь.

Между тем извне слышалось: «Нет, я не хочу» и «Да, я уверена», но оно не понимало слов. Музыка материнского голоса пленяла и радовала его.

И вот, в какой-то момент, тесный красный мирок всколыхнулся. Оно подумало, что время настало, и заволновалось. Оно не ощущало себя достаточно готовым для этого. Вероятно, что-то пошло не так, кто-то допустил ошибку. Рано, слишком рано. Но как сообщить об этом?

Оно услышало крик матери и ощутило сильную боль. Что-то твердое вытаскивало его наружу против законов природы. Боль усиливалась. Оно ничего не видело и не могло издать ни звука, но всеми силами хотело увидеть и поприветствовать мать – единственное любимое существо на свете. Оно не понимало, что происходит – память не рассказывала ему подобного. Внезапно оно осознало, что жизнь покидает его, и очень расстроилось, потому что так и не увидело мать – не могло сделать того, ради чего развивалось все это время, ради чего росло и формировалось, к чему так готовилось. Оно хотело заплакать, но почему-то не могло. Не могло даже шевельнуться.

«Господи, какой уродливый… уберите это от меня!» – послышался такой знакомый голос, брезгливый и озлобленный.

Это было последним, что услышал недоношенный изувеченный младенец, прежде чем вновь стать небытием.

Мерцающие

Думаю, что дорога к звездам и их обитателям будет не только долгой и трудной, но и наполненной многочисленными явлениями, которые не имеют никакой аналогии в нашей земной действительности. Космос – это не «увеличенная до размеров Галактики Земля». Это новое качество. Установление взаимопонимания предполагает существование сходства. А если этого сходства не будет? Обычно считается, что разница между земной и неземными цивилизациями должна быть только количественной (те опередили нас в науке, технике и т.п., либо, наоборот, мы их опередили). Но если та цивилизация шла дорогой, отличной от нашей?

Станислав Лем, предисловие к русскому изданию «Соляриса».

– Связь со спутником потеряна, – сообщил радиотехник и осмотрел коллег.

– Что означает – потеряна? – слегка повысив голос, биолог убрал от лица тяжелый военный бинокль.

Все члены экспедиции поочередно переглянулись между собой. Их взгляды были растеряны, но не испуганы.

– Не думаю, что это надолго, – задумчиво протянул радиотехник и продолжил настраивать приемник на нужную частоту, щелкая многочисленными тумблерами в только ему известной последовательности.

– Мы не можем связаться с орбитой? – спокойно уточнил психолог.

– Да, мы не можем связаться с орбитой. И некоторое время нам придется обойтись без указаний со станции.

– Вот так все и начинается, – разочарованно вздохнул биолог. – Сначала связь барахлит, потом кто-то пропадает… Я видел подобное в фильмах тысячу раз!

На его счету это была уже четвертая экспедиция на малоосвоенную планету системы GSR-11. Эта звездная система была открыта двадцать с небольшим лет назад, и в течение всего этого времени узнать о ней удалось катастрофически мало. Экспедиции на другие планеты, даже поверхностные, разведывательные экспедиции, обходились слишком дорого во всех отношениях. Заканчивались они, впрочем, без жертв, но и полезной информации не приносили. В этот раз все должно было быть иначе. На настоящую экспедицию правительство возлагало большие надежды. Мир нуждался в великом открытии, которое могло компенсировать колоссальные затраты на возрождение космической эры. Но потеря связи ставила успех экспедиции под угрозу.

– Только давайте без пессимистических настроений, – проворчал радиотехник.

– С чем это может быть связано? – спросил один из военных.

– Я полагаю, виной могут быть нестабильные слои атмосферы планеты. Это временное явление. В крайнем случае, у нас остается маяк.

Маяк, действительно, был. Высадившись на планету, экспедиция первым делом установила его, чтобы застраховать себя. Мощность маяка позволяла связаться со спутником, вращающимся по орбите Эгиды-3, при любых погодных условиях. Но в силу своих габаритов маяк не был переносным, поэтому остался неподалеку от корабля, в пятнадцати километрах от нынешней дислокации.