Мерцание «Призрака»: Ангелы Смерти

Его взгляд снова на мгновение застыл на экране смартфона, где навигатор сигнализировал о скором прибытии в конечный пункт маршрута. Освещение приборной панели ненавязчиво попросило обратить внимание на достаточное превышение скорости, но Грилишу до этого не было никакого дела. Главной его задачей было довести Робинсона до врача и желательно не в критическом состоянии. Кайл лежал на заднем сиденье, укрытый специальным укрывным материалом, находясь без сознания.

Дэмиен втопил педаль газа в пол и, резко притормозив, на вираже зашёл в поворот. Он сбросил скорость, оказавшись на узкой улочке и остановился у амбулатории, находившейся в обычном двухэтажном доме.

Визг тормозов стал для двух мужчин в медицинских хирургических костюмах зелёного цвета сигналом к действию. Они подбежали к спорткару и, открыв переднюю дверцу, принялись вытаскивать Робинсона с заднего сиденья, лежащего на эвакуационном полотне.

Грилиш дёрнул вверх рычаг стояночного тормоза и вылез из машины, собираясь помочь медикам, в чём потребуется.

Эвакуационное полотно, на котором лежал Кайл, протащили по узкому коридору амбулатории, оставив позади стойку регистратуры и занесли в процедурную.

Врач включил светильник над операционным столом, куда без промедления положили Робинсона, чьи жизненные показатели не могли обрадовать оптимистичным прогнозом.

— Покиньте процедурную! — резким тоном произнёс врач и принялся надевать на лицо медицинскую маску. Он натянул на руки стерильные нитриловые перчатки, параллельно соображая, как стабилизировать пациента.

Дэмиен вышел из процедурной и, резко выдохнув, медленным шагом побрёл в регистратуру, где стоял диван, а в углу рядом находился кулер с водой…

Рим. Центр города. Квартира Аделины

Она медленно открыла глаза, понимая, что в эту ночь не сможет заснуть. Тревоги, душевные терзанья и усталость не хотели уходить, собираясь продолжать проверять её на стойкость и умение смириться с обстоятельствами.

Темнота в спальне давила ей на глаза, вызывая скоротечные минуты отчаяния, посещающие каждого человека на этой земле. Абсолютного счастья в природе не может существовать априори из-за тотального максимализма людей. Человек может выбрать лишь два пути: бороться или сдаться! Третьего не дано! Синьорина де Монтенье была в этом уверена и выбирала для себя всегда дорогу борьбы.

Аделина встала с кровати, оставив Винченцо спать после обоюдного выплеска постельных страстей, и накинула на своё обнажённое тело шёлковый халатик. Она завязала тонкий поясок на талии и босиком прошла в гостиную, где горел светильник и были распахнуты двери на лоджию.

Лёгкое дуновение ветерка ворвалось в пространство гостиной и исчезло среди тёмных силуэтов мебели. Аделина подошла к барной стойке и налила в бокал из открытой бутылки молодого «санджовезе».

Босые ноги синьорины де Монтенье ступили на каменный пол остывшей лоджии, где среди небольшой подсветки, находились декоративные растения в кадках. В стороне стояли два шезлонга, где можно было позагорать или просто раствориться среди атмосферы ночного города и побыть наедине с самим собой.

Аделина сделала глоток вина из бокала и залезла на шезлонг. Сегодня, как и всегда, ей было о чём подумать, но желание отрешиться от всего и исчезнуть, становилось для неё всё более важным.

Глоток вина утолил чувство жажды, и она поставила бокал на каменный пол. Синьорина де Монтенье достала из кармана халатика пачку доминиканских сигарилл с зажигалкой и закурила, вернувшись к размышлениям, над скорым началом «второй фазы», после успешной операции «Giro»…

Вашингтон. Белый дом

Холод пролётов каменной лестницы на мгновение испугал президента Сандерсона, который даже и не мог себе представить, что подобный высокий пост свалится на него, как звезда с неба. Конечно же, он понимал, что, скорее всего, его величественная корона в итоге превратится в терновый венец. Эта неизбежность страшила Сандерсона, но потворствовать своему чувству страха, было глупо и незрело. Каждый в этой жизни должен испить свою чашу до дна, чтобы в неизвестности после смерти, оставалась хрупкая надежда на спасение грешной души.

— Вам плохо, сэр? — с беспокойством на лице остановившись на ступенях каменной лестницы и положив левую руку на перила, спросил советник Фоули.

— Всё в порядке, Билли! Не волнуйся! — ослабив галстук и расстегнув верхнюю пуговичку белой сорочки, спокойно ответил президент.

Сандерсон посмотрел на своего верного советника, которого взял под своё крыло сразу после того, как Фоули окончил с отличием Йельский университет, получая из года в год особую стипендию. Невысокий рост всегда очень волновал Билли и являлся его самым большим комплексом. Однако, насмешек над ним никогда не было! Взамен Вселенная наделила Фоули острым умом и феноменальной памятью. Ведь, главным его компьютером, была голова. К тридцати пяти годам он так и не смог подтвердить для себя, существует ли Господь! Агностические учения ему были ближе всего по духу, но при этом его душа оставалось открытой для новых познаний.