Мерцание «Призрака»: Ангелы Смерти

Шёлковый красный халатик, трепал лёгкий ветерок, а она стояла босиком на прогретом жарким солнцем каменном полу. Синьорина де Монтенье, как никто другой, знала цену истины и отчаяния, приходящих после понимания всех обстоятельств.

Она взяла правой рукой бокал с вином и, поднеся его к губам, сделала оставшиеся два крупных глотка. Терпкий вкус вызвал сухость во рту и Аделина направилась в гостиную, миновав шезлонг с небольшим стеклянным столиком, расположенным рядом с одним из подлокотников.

Тишина в гостиной встретила синьорину де Монтенье с распростёртыми объятиями, словно, желая успокоить её душу, раздираемую на части болью противоречий. Она поставила пустой бокал на журнальный столик и взяла с него смартфон. Её палец скользнул по сенсорному экрану и произвёл разблокировку.

Аделина просмотрела пришедшие ей сообщения, где среди «спама» выделила для себя пару фраз Винченцо, решившего своей страстью и галантностью, раскрасить её новый день.

Играть в любовь синьорина де Монтенье умела, но ненавидела делать это! Такое прекрасное чувство не должно быть злой насмешкой и лицемерием! Любовь в её понимании имела статус чего-то очень чистого и светлого, а такое случается с человеком лишь однажды!

Аделина прошла в спальню, где на кровати лежала одежда на будущий день и, сбросив с себя шёлковый халатик, принялась одеваться.

Брючный костюм кремового цвета дополнила светлая блузка без воротничка, а бежевые туфли завершили её образ. Она вытащила из ящика прикроватной тумбочки запоясную кобуру с пистолетом «Walter PPQ» и расположила личное оружие за спиной на ремешке брюк.

Синьор Ривейра не любил ждать, но спешить к нему на личный приём было не в правилах Аделины. Она не знала точной причины данного приглашения, но, однозначно, звали синьорину де Монтенье не на праздное чаепитие…

Женева

В раскрытое настежь окно комнаты залетал прохладный ветер и начинал свой озорной хоровод. Ощущение уюта среди минимализма обстановки подтверждали в Стивене спартанский дух, готовый к любым из возможных испытаний.

Он подошёл к окну и направил свой взгляд на витрину кондитерской через дорогу, заполненную покупателями. Сам Уотерсон не был сладкоежкой, но плитка хорошего шоколада могла решить множество проблем.

Стивен достал из пачки, лежащей на окне, сигарету и прикурил её с помощью зажигалки. Его голова была переполнена мыслями, домыслами, предположениями и гипотезами. После изучения архивных видеозаписей с камер наблюдения в аэропорту, полноценной картины перед ним так и не оказалось. Однако, несколько зацепок стоило проработать.

Небольшое облако закрыло своим коренастым очертанием дневное солнце и Уотерсон выпустил изо рта табачный дым. Он затушил окурок в стеклянной пепельнице на подоконнике и подошёл к столу, на котором лежали распечатки фотографий из видеоархива аэропорта. Главным снимком для Стивена оставался не сам полковник Робинсон, а человек, посадивший его в машину «Вольво» и увёзший в неизвестном направлении.

Затемнённый силуэт водителя вызывал у Уотерсона ряд вопросов, но для идентификации, имеющий в распоряжении архива аэропорта снимок, не подходил. Можно было попробовать прогнать изображение с использованием специальной графической программы для археологов и, уже тогда, запустить поиск по базам данных…

Глава 41

Рим. Окраина города

Льюис сидел за письменным столом, продолжая собирать карточный домик. Данное действо, вполне, располагало к аналитической работе застаревших «шестерёнок» в его головном мозге.

Резкие боли, иллюзии и страх перед собственными грёзами, частично искажали реальность, но не сбивали Говарда с выбранного им пути.

Боль — это всего лишь неизбежность перед открывающимися воротами вечности.

Льюис внезапно почувствовал резкий спазм в районе правого запястья, но его рука не дрогнула, продолжая собирать карточный домик, такой похожий на всю его жизнь.

Карта прислонялась к карте, аккуратно образую подпорку и одновременно ребро жёсткости для следующего яруса. Потерянность в глазах Льюиса была лишь мгновением, таким же, как порыв ветра, влетевший в комнату со сквозняком.

Тишина в комнате не прерывалась, и он старательно продолжал собирать карточный домик, добавляя всё новые ярусы, анализируя при этом всю хрупкость человеческой жизни.

Круг замыкался, постепенно возвращаясь в исходную точку. Всё началось в Сиене и там должно было закончиться!

Роль кардинала Де Санктиса Говард пока не понимал и даже не мог представить, но был уверен, что за всем стоит нечто большее, чем просто преступные схемы по отмыванию «грязных» денег в Банке Ватикана.

Льюис встал со стула, оставив стоять на столе собранный карточный домик, и подошёл к открытому настежь окну. Внизу на улице слышалась темпераментная итальянская речь, переходившая то в ругань, то в спор из-за отсутствия холодной воды в домах. Итальянец без чашечки утреннего «эспрессо» — это не итальянец!