Мерценарий

«Не идеальное. Оптимальное. Когда-нибудь поймешь, Куница. Идеальное — это один».

Несли его недолго, видимо машину оставили перед самым домом. Маадэр почувствовал сотрясение и понял, что по всей видимости, уже находится внутри. Врядли это была легковая машина, в такой неудобно перевозить тела, а коллекционеры намерены прихватить и свою потаскуху… Скорее всего, полугрузовая, относительно просторная, с достаточно вместительным кузовом-фургоном.

— Как его показатели?

Второй коллекционер молчал несколько секунд.

— Порядок. Кровяное давление минимальное. Жить будет.

— А энцефалограмма?

— Нервная деятельность на остаточном уровне. Состояние стабильной кататонии. Наглухо парализован.

«Так вот почему ты не оживил меня, — сообразил Маадэр, — Догадался, что они изучат своего нового клиента?»

«Они специалисты в своем деле. А я не хотел, чтоб ты попался так нелепо и глупо. Так что пока придется тебе побыть в полу-отключке. Но я уже начал разогревать твое тело. Не пытайся двигаться!»

«Оно отреагирует, когда это потребуется? Мне нужна будет скорость».

«Твой пистолет по-прежнему у тебя за ремнем, тупица. От тебя не потребуется ничего сверхсложного — только дотянуться до него».

«Я ни черта не вижу. Я не могу стрелять вслепую».

«Подожди, я попробую кое-что сделать…»

Вурм замолчал и секунд десять что-то делал. Это «что-то» Маадэр ощущал сериями коротких, немного болезненных уколов в области лобных долей. Когда Вурм работал с его телом, это редко было приятно. Но, по крайней мере, за результат ему беспокоиться не приходилось.

Волной накатила темнота, еще более глухая, чем та, которая была перед ним последние полчаса, он потерял ориентацию в пространстве и собирался окликнуть Вурма, когда внезапно понял, что способен видеть.

Но мир, который он вдруг увидел, отличался от того, каким он обычно был. Этот мир был соткан из грубых штрихов всех возможных оттенков серого, точно перед глазами у Маадэра была картина, нарисованная углем, только картина эта шевелилась — каждый штрих едва заметно вибрировал, точно еще не утвердился окончательно в пространстве. От его созерцания немного кружилась голова, но зрелище в целом было насколько удивительным, что некоторое время Маадэр просто молчал.

«Ну как? — поинтересовался Вурм довольно, — Устраивает?»

«Нет слов. Я даже не хочу спрашивать тебя, как ты это сделал, но чтоб тебя разорвали раковые клетки, если мои глаза до сих пор не закрыты!»

«Для того чтоб видеть — глаза не обязательны… Ты стал летучей мышью, Маадэр».

«Погоди… Ты имеешь в виду… Отраженные волны и…»

«И колебания. Твоя нервная система в моих руках, как ты помнишь. Это было нетрудно. В каком-то смысле ты сейчас видишь звук».

«Я перестал завидовать летучим мышам. Здесь трудно ориентироваться. Каждый предмет будто… вибрирует, и у него очень зыбкие контуры».

«Для боя в ограниченном пространстве, который продлится, самое большее, три секунды, тебе должно хватить».

«Будь уверен, я стану самой опасной чертовой летучей мышью на этой планете. И, кажется, единственной…»

Коллекционеры принесли женщину. Теперь Маадэр мог видеть их, пусть даже и в таком, непривычном для себя, отображении. Они тоже были сотканы из шевелящихся черных и серых нитей, Маадэр мог даже различить угловатые, постоянно плывущие контуры лиц. Их дыхание образовывало облака непрозрачного пара, а слова превращались в неяркие вспышки, освещавшие окружающие предметы. Маадэр представил себе, как будет выглядеть в тесном замкнутом помещении выстрел и подумал о том, что привычного зрения ему все же будет не хватать.

«Не проще ли вернуть мне глаза, когда я буду готов? — спросил он».

«Нет, — отозвался Вурм, — Как только ты откроешь их, ты ослепнешь от яркого света. Конечно, я могу заняться этим, но предпочитаю в такой момент управлять непосредственно твоей нервной системой и в случае чего придти на помощь».

Маадэр задумался. Он видел внутренности кузова — тесное помещение, в котором он сам занимал едва ли не половину — но не задумывался об освещении. В этом мире, состоящем из серых мазков, не было света.

«Снаружи яркий свет?»

«Да».

«Я вижу лампу наверху, но не могу определить, включена ли она».

«Поверь мне на слово — включена».

«Но ты же пользуешься только моими органами чувств, Вурм! Как ты можешь определить это?»

«Я контролирую и уровень меланина в твоем теле, идиот. А теперь замолчи».

Маадэр повиновался. Мысль о том, что кто-то чужой разбирается в его собственном теле на порядок лучше него самого, давно уже не вызывала былого раздражения. Вурм делал его эффективнее, это было главным.

Женщину положили рядом с ним, она по-прежнему была без сознания и Маадэр с некоторым злорадством подумал о том, что сейчас она, наверно, блуждает коридорами ужаса, из которых, окажись ее сердце неподготовленным к этому, иногда можно и не выбраться.