Мертв только дважды

— Алё? Кто это?

Голос был мужским, сонным и совсем не Ференца. Катарина хорошо запомнила его интонацию: с легким акцентом. Этот человек говорил как обычный венгр.

— Ференц, это вы? — сквозь слезы спросила она.

— Что за шутки? Куда вы звоните? Девушка, вы вообще знаете, который час? Вам не стыдно? По голосу еще молодая. Если вам весело, то примите мои поздравления. Спасибо, что сорвали мой утренний сон! И больше не звоните, а то я заявлю в полицию…

Телефон отключился.

Речь из динамика турку переводил один из тех, кто держал ее за руки.

— Я ничего не знаю… Отпустите меня… Не трогайте… — бормотала она.

Турок молчал. Он думал.

— Поедешь с нами, — наконец сказал он.

Катарина закрыла ладонями лицо. Ее подхватили. И вдруг выпустили. Она не видала, что случилось. Ей было все равно.

Бахрам тоже не успел заметить. Получил удар сзади в область уха, упал на свежую траву осенним листком, тихо и беспомощно. Теркет только обернулся и свалился в глубоком нокауте, у него была сломана челюсть. Мас принял боевую стойку, но получил удар ногой в пах, сложился. Второй удар пришелся ему в висок. Он стал мягким, как воск. Нож, за который он цеплялся, вошел ему в предплечье мягко и глубоко. Мас застонал, третий удар по шее отключил его от боли. Ахан, оставшись один, имел фору в четыре секунды. Но не использовал ее. Пистолет слишком туго сидел в наплечной кобуре. Он никак не мог его выдернуть. А потом вытаскивать оружие было нечем. Правая рука хрустнула в локте, вывернутая на излом. Ахана захлестнула боль. Удар в горло милосердно выключил остатки его сознания.

Катарину нежно обняли.

— Прости, заблудился в утреннем парке.

Она прижалась к нему щекой, боясь открыть глаза.

— Ты не бросил меня… Ты пришел…

Не открывая глаз, Катарина охватила кольцом рук его шею и стала целовать яростно и отчаянно, как будто вернулся самый дорогой человек, которого она уже похоронила. Губы попадали куда придется, но это было не важно.

— Ты меня задушишь, — ласково сказал Карлос, немного отстраняясь.

— Все равно! — Катарина целовала его глаза, лоб, чмокнула в ухо.

— Ты мой спаситель… Ты мой рыцарь… Ты спас меня второй раз…

От счастья она задохнулась и закашлялась. Карлос легонько постучал ее по спине.

— Милая, ты можешь идти?

Она кивнула, смахивая тыльной стороной ладони слезы:

— С тобой я все могу.

Карлос помог ей встать.

— Тогда надо поторопиться.

Катрина увидела четыре тела и схватила его за руку, как напуганный ребенок.

— Не бойся, больше они тебе ничего не сделают. — Карлос мягко застегнул молнию ее куртки. — Кросс полкилометра по пересеченной местности до ближайшего общественного транспорта. Сил хватит?

— Ты их убил?

— Нет. Некоторым придется лечиться.

— Ты мне казался таким добрым, а ты такой сильный…

— Добро не может быть только добрым, дорогая. Обсудим это по дороге. Для начала выключи телефон, вытащи сим-карту и батарею.

Катарина не понимала, зачем это надо, но послушалась беспрекословно. Потом он заставил ее идти. Катарине было так хорошо, что она не обращала внимания на ноющую боль в животе. Это пустяки.

Стало совсем светло.

Карлос шел все быстрее. Ей приходилось успевать.

37

11 мая, среда

Будапешт, парк Hárshegy

5.37 (GMT+1)

Он никуда не торопился. Позиция давала полный обзор поляны. Он видел все. Пришла девчонка. Неопытная, как младенец. Не оглянулась вокруг. Не заметила, как к ней подошли с тыла. Иранцы проявили себя с худшей стороны. Угрозы и намек на пытки его беспокоили мало. Если надо, он действовал бы куда жестче. Иранцы допустили самую большую ошибку для профессионалов: проявили нетерпение. Нельзя было сразу брать девку в оборот. Надо было ждать до последнего.

До сих пор они не поняли, что археолог умнее их всех. Наверняка следил из укрытия, ждал, чтобы все проверить, убедиться, потом провести девицу до удобного места и только тогда выйти к ней. Иранцы все испортили, насколько можно было испортить. Их точно вывели на цель, объяснили, что может означать ночной визит девки в лес, заставили вызвать подкрепление, точно указали место ее нахождения, все было сделано. Надо было только потерпеть. Прояви терпение — и уже задавали бы вопросы французу. Они все испортили. Такую ошибку он не допустит.

Заметить его было невозможно. Легкая черная водолазка, черные спортивные штаны и кроссовки. На голове — черная балаклава. Он стал продолжением дерева, утренней тенью. На операцию взял Walther P99 с глушителем. Если придется открывать огонь — наверняка в ближнем бою. Патронов в магазине достаточно. Один выстрел — одна цель.

Часы с фосфорными стрелками показывали пять пятнадцать. Он решил подождать еще полчаса. На лужайке стало светло. Зону операции из поля зрения не выпускал. Откуда появился человек, заметить не успел. Что говорило о высокой выучке и подготовке. Достойный соперник.

…Шандор скинул лесную маскировку снайпера и не спеша подошел к лежащим телам. Достав бутылку воды, он полил нос и губы лежащего. Тот закашлялся. Шандор ласково похлопал по его щекам, придавив его грудь коленом к земле.