Мертвая неделя

С этими мыслями Мирра не заметила, как уснула. Проснулась от толчка, будто кто-то пнул ее в спину. Открыла глаза, быстро огляделась вокруг и с трудом удержала себя от вопля. Как всегда – получилось. Смогла даже не дернуться резко, не удариться в стену. Комната казалась сонной и спокойной, но возле дальнего окна стояла фигура в белом одеянии. Стояла не за окном, а по эту сторону, в комнате. Несколько мучительно долгих мгновений понадобилось Мирре, чтобы понять, что фигура эта – Полина в длинной ночной сорочке. Она стояла у окна и за чем-то внимательно наблюдала. Должно быть, за бредущими по дороге навьями, как смотрела вчера и Мирра.

Стараясь не испугать Полину, Мирра осторожно опустила ноги на пол и позвала ее. Полина, конечно, все равно вздрогнула, но тоже не вскрикнула. Обернулась резко и шумно выдохнула.

– Ох, это ты, – прошептала она. – В этом доме пугает каждый шорох.

– Ты почему не спишь?

– Я спала. Но потом проснулась. Сама не знаю, что разбудило. Не то какой-то звук, не то свет.

– Ложись, – велела Мирра, – пряча ноги под одеялом. – Не стоит на них смотреть.

Полина послушно кивнула, бросила еще один взгляд за окно и медленно побрела к дивану. Мирра понимала ее. Сама вчера точно так же пялилась в окно и не могла оторваться. Было что-то завораживающее в ночном шествии мертвых, что-то, задевающее самые потаенные струны души. Возможно, это просто жажда адреналина, контролируемый страх. Ведь когда стоишь по эту сторону, ощущаешь себя в безопасности, зная, что опасность совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Это будоражит, заставляет сердце биться чаще, и смотреть, смотреть…

Громкий стук сверху заставил обеих вздрогнуть. Мирру, как всегда, молча, Полина все-таки тихо вскрикнула, но тут же испуганно зажала рот руками. Боялась не то разбудить рыжую, не то привлечь внимание чего-то чужеродного, присутствие которого обе почувствовали сразу. Оно будто нависло над ними мрачной тенью, трогало затылок холодной лапой, шумно дышало в ухо.

Звук раздался над их головами: не то на чердаке, не то на крыше. Кто-то то ли что-то уронил, то ли неудачно приземлился сам. Несколько секунд было тихо, а затем послышались шаги. Теперь совершенно точно кто-то ходил по чердаку. Но как он туда попал? Мирра еще днем обошла дом, осмотрелась. На чердак можно было забраться по маленькой лестнице в сенях, но входная дверь не открывалась, они бы услышали.

Или именно этот звук и разбудил ее?

– Полина, – позвала она, – кто-то входил в сени? Ты не слышала?

Полина отрицательно замотала головой. Она так и стояла посреди комнаты, обхватив себя руками, и прислушивалась к шагам. В свете вновь заливающей комнату луны было видно, как она мелко дрожит, как поджимает пальцы ног, будто внезапно замерзла.

– Не входил никто, – почти не разжимая губ, прошептала она.

На чердак вела еще одна маленькая дверца, открывавшаяся на улицу, но она находилась на высоте около трех метров, к ней так просто не подобраться. А приставить лестницу невозможно: мешала бочка с водой внизу. Тогда как кто-то забрался туда?

Варианта оставалось два: либо кто-то весь вечер прятался в сенях, чтобы попасть на чердак, а они ходили мимо и не видели, либо по чердаку сейчас расхаживает тот, кому не нужны ни лестницы, ни двери. Баба Глаша совершенно точно не залезала к маленькой дверце, не ставила на нее дополнительную защиту. И Мирра не знала, какой вариант кажется ей страшнее.

Шаги вдруг стихли, как будто тот, кто ходил по чердаку, остановился, замер, затаился в ожидании. Затаились и Мирра с Полиной, не зная, чего ждать. Прошла минута, за ней другая, зазвенела от напряжения тишина, словно кто-то задел тоненький колокольчик, и Мирре уже начало казаться, что она слышит осторожное дыхание. Едва ли она могла слышать того, кто находился на чердаке, скорее, это было дыхание Полины, но когда ночной гость побежал, громко и быстро топая ногами, она опять вздрогнула. Полина в мгновение ока оказалась на диване рядом с Миррой. Залезла под одеяло и крепко-крепко обняла ее. Мирра не сопротивлялась, обняла в ответ. И чтобы успокоить Полину, и чтобы было не так страшно самой.

Гость бегал по чердаку, что-то роняя, ударяясь в стены, гремя и стуча. От этих звуков сердце заходилось в бешеном ритме, а руки крепче сжимали ладони Полины. Обе тряслись, как осиновые листы, и ничего не могли с собой поделать. Полина тоненько скулила, и это раздражало Мирру сильнее звуков на чердаке. Хотелось ударить ее, встряхнуть, заставить замолчать. Возможно, потому что это она могла сделать, а прекратить то, что творилось на чердаке, было не в ее силах.

От шума проснулась рыжая. Резко села на кушетке, огляделась и как-то сразу поняла, что происходит. По ее лицу удушливой волной прокатился страх, глаза расширились, превратились в два бездонных озера, и сложно было сказать, что именно удержало ее от того, чтобы тоже не оказаться на диване Мирры.

– Что происходит? – слишком высоким шепотом спросила она.

– Что-то забралось на чердак, – ответила Мирра.