Мертвая пехота. Крах

Консворт не удержался и подошел к воде. Присел. Коснулся прохладного зеркала рукой и едва ли не застонал от удовольствия. Здесь ему было не так страшно, как в садах императора. Здесь было спокойнее, лучше.

Отсюда не захочется уезжать.

— На время расследования будешь жить здесь, — выбрался из летуна Дэвиант. Он надвинул шляпу себе на глаза и остановился за спиной Рэма. — Водителя зовут Эранд. Он будет возить тебя туда, куда тебе нужно. Но я постараюсь тебя надолго одного не оставлять.

— Хорошо, — наконец ответил ему Консворт. Он все так же держал руку в прохладной воде, жадно вдыхал ночной воздух и блаженно улыбался. — Хорошо…

— Если появляются версии, вопросы или что-то прочее — сразу же обращайся.

— Пока мы ехали, я кое-что нашел, — сказал Рэм, любуясь тем, как расходятся круги по озерной глади. Рыба. Настоящая. Живая рыба. Адова канитель… — Один из охранников видел, что наш убийца общался с каким-то аристократом. Так говорится в отчете. Мне нужно, чтобы этого охранника, его зовут Лари Хэск, доставили ко мне. У меня есть к нему вопросы.

— Отлично, дор Консворт. — Дэвиант вытащил коммуникатор, кого-то вызвал и сухо бросил: — Охранник Лари Хэск. Доставить в Голубиный Край через час.

Рэм хмыкнул. С такими инструментами и такими помощниками задача уже не казалась невыполнимой. Интересно, Раберсы помогают Пальчикам с тем же усердием, что и Дэвиант? Он на миг отвлекся, наслаждаясь моментом.

Как же здесь хорошо. Как же, адова канитель, здесь прекрасно дышится и думается! И со Славеем он что-нибудь придумает.

Завтра.

— Тебе тут хочется ночевать, или все-таки пойдем в дом? — напомнил о себе Дэвиант. Рэм поднялся на ноги и наконец оторвал взгляд от зеркальной глади.

От площадки по берегу озера бежала вымощенная белым камнем дорожка. Чуть дальше она поднималась на небольшой холм и ныряла в лес.

— Идем, — поправил шляпу Нувал.

Консворт зашагал за провожатым, впитывая в себя свежесть зеленой зоны и наслаждаясь далеким уханьем какой-то птицы. Под сводами елей они были уже через пару минут, и, окунувшись в запах хвои и пушистый мир леса, Рэм заулыбался.

В таких местах он никогда не был. Мечтал, изучал видеозаписи, голографические картинки. Много читал художественных и научных заметок… Но никогда не видел живого леса. Не дышал им.

Тропинка вывела их к белокаменному дому с крышей-полусферой, над которой нависали могучие лапы елей. Перед резиденцией Нувалов по обе стороны от дорожки журчали фонтаны, и всюду, что удивило Рэма, виднелись в сумерках черные силуэты охранников. Только перед фасадом здания, ощерившимся рядом колонн, Консворт насчитал почти два десятка человек. А что тогда творится по ту сторону, которая примыкает к лесу?

— Утром тебя отвезут на работу, дор дознаватель, — не глядя на него, сообщил Дэвиант. — Охранника доставят через час. На нижнем этаже есть комнатка, в которой ты сможешь поработать над ним. Там ожидают два старших брата Кнута. Они в твоем полном распоряжении.

Охранника Лари Хеска пытать не пришлось. Он бы с радостью назвал имя аристократа и по коммуникатору, из дома. Но когда люди Нувала скрутили беднягу в собственной квартире и потащили в летун — никто ему вопросов не задавал.

Отпустив Лари, Консворт еще какое-то время поработал в своем новом кабинете, который так походил на привычные стены Дома Раскаяния, что лишь взгляд в окно убеждал дознавателя, что тот действительно находится в резиденции Нувалов, за городом, а не на окраине Лаймуара.

Охранник поведал, что с Болваром разговаривал некий дор Доди Малахин, который прибыл с супругой на Приму пару недель назад и должен был отправиться обратно на Нуслайт еще через неделю. Дэвиант, которого вызвал Рэм, словно и не спал, ожидая под дверьми распоряжений.

— Мне нужен Доди Малахин и его жена, — сказал ему Консворт.

Нувал коротко кивнул и вышел из кабинета.

Ждать задержания подозреваемых Рэм не стал. Прилег на кушетку, которая стояла напротив высокого окна, и уставился через стекло на звездное небо и на покачивающуюся от легкого ветерка еловую ветку. Улыбнулся. Сейчас он был уверен в том, что со Славеем все будет хорошо. Мад не так глуп, как кажется, и сможет затеряться на нижних уровнях города.

Эта мысль успокоила совесть Консворта, и он уснул.

* * *

Унылый монолит Дома Раскаяния находился на самом краю квартала Художников. Дальше, за межуровневой трассой, начиналась граница города, и пару лет назад с крыши Дома, в ясную погоду, можно было разглядеть далекие леса Примы.

Но с годами дымка над Лаймуаром становилась все гуще и гуще. И потому теперь за пределами шоссе чаще царила ленивая мутная хмарь смога и облаков.