Мертвая петля

– У вас же есть фоторобот, – сказала Жанна. Негромко, но в комнате почему-то стало тихо. Все обернулись на нее. – Фоторобот, – повторила она и ткнула пальцем в Уборина. – Вам же прислали? Почему бы не посмотреть, кто там нарисован?

Уборин медленно полез в карман за телефоном. Жанну дернуло в сторону, что-то сжало ей горло, она захрипела, попыталась отодрать душащее ее нечто и поняла, что это чья-то рука.

– Не двигаться, – произнес голос над ее головой. В висок уперлось твердое и пахнущее железом.

– Слава! – крикнула Нора и взмахнула руками. Шаль поднялась в воздух крыльями сиреневой птицы.

– Спокойно. – Малинин успел схватить Уборина за руку, которую тот сунул за пазуху. – Вячеслав, сейчас же отпусти девушку и положи пистолет!

Слава пятился к двери, увлекая за собой Жанну, она мелко перебирала ногами, цепляясь каблуками за толстый ворс ковра. Краем глаза она видела, как подобрался Камаев, готовый броситься вперед. «Только не вздумай, – мысленно попросила она, – хватит с меня потерь». О том, что ей самой грозит смерть, она в тот момент не вспомнила. Потом ей стало не хватать воздуха, и она попыталась ослабить жесткую хватку.

– Не дергайся, – сказал Слава негромко. – Не хотелось бы причинить тебе вред. Я никому не хочу причинить вред, – повторил он уже громче. – Капитан, поднимите руки. И вы, Анатолий Борисович, тоже.

– Дьявол! – громко выругался Малинин и поднял руки. – Капитан, – он повернул голову к Уборину, – не искушайте. Поднимите руки.

Уборин посмотрел на папку в руке, подумал, положил ее на пол, выпрямился, поднял руки.

– И что дальше? – спросил он. – Как вы собираетесь выйти из гостиницы? В коридоре мои люди.

– А вы прикажете им уйти, – невозмутимо ответил Слава. – Доставайте телефон. Только включите громкую связь. И без глупостей. У меня полная обойма, стреляю я метко. Анатолий Борисович подтвердит.

Видно было, что в душе Уборина борются разнонаправленные силы, но пацифизм одержал верх. Он осторожно вытащил телефон, набрал номер, поднес трубку к уху.

– Коль, вы там?

– А где нам быть? – раздался голос, искаженный динамиком.

– Давайте руки в ноги и в отдел. Я здесь еще ненадолго задержусь.

– А паковать никого не будем?

– Тебе бы все паковать! А кто отчеты до сих пор не сдал? Конец месяца не за горами. Дуйте в отдел, я сказал!

– Как скажете, товарищ капитан, – весело согласился невидимый Коля.

Уборин нажал отбой и опустил руку с телефоном.

– Отлично. – Слава переместился еще ближе к выходу. – А руки советую поднять. А то я начинаю нервничать.

С красноречивым вздохом Уборин подчинился. Нора сделала шаг вперед, закрыв собой и Уборина, и Малинина.

– Слава, – даже не сказала, а приказала она, – отпусти девушку. Положи пистолет, давай уже объяснимся. Как взрослые люди.

Белковский ахнул, схватился за ворот рубашки и пошел пятнами.

– Так вот оно что! Тебе не стыдно?

– Нисколько, – отрезала Нора и сделала еще один шаг к Славе.

– Ты догадалась? – Голос Славы дрогнул, возможно, против его воли.

Нора улыбнулась:

– Конечно, как я могла тебя не узнать? Я искала тебя столько лет.

– Да что происходит-то? – возопил Белковский

– Дорогой, познакомься, это мой сын Вячеслав Игнатович… Отчество и фамилия не так и важны, главное, что он Князев.

Глава 24

Сколько может длиться немая сцена? В театре столько, сколько нужно режиссеру. В жизни ровно столько, сколько ударов сможет пропустить сердце. Сердце Жанны пропустило ударов пять, прежде чем к ней вернулись звуки и способность дышать: ее захватчик все же ослабил хватку.

– Никогда не думал, что климакс так сильно влияет на мозги. Ты из ума выжила, да? Какой сын, алле? – Белковский хотел обежать Нору, но та властно вытянула руку. Белковский наткнулся на эту преграду и встал.

– Никогда не нервируй человека с оружием, – мягко сказала она и чуть толкнула мужа в сторону дивана. – Слава, может, ты все же отпустишь девушку? Мне надо многое тебе рассказать, я беспокоюсь, не дрогнет ли у тебя рука.

– Не волнуйтесь, не дрогнет, – сухо сказал Слава, но Жанна почувствовала лопатками, как гулко бьется у него за ребрами сердечная мышца.

– Хорошо, – смирилась Нора, повернулась так, что теперь видела всех. – История банальна донельзя. В девятнадцать лет во время учебы в Московском универе у меня случился роман. Парень учился на последнем курсе и, к сожалению, был иногородний, как сейчас говорят. После его отъезда я узнала, что беременна.

– Ты оставила меня в роддоме! Даже не посмотрела. Мамочка! – Слава бросил в нее этим «мамочка» так, как плюнул.

– Можно и так сказать. – Нора вздохнула. – Но я все же продолжу, малыш.

Славу дернуло словно током, локоть, упиравшийся Жанне в подбородок, сжался. Она хватала ртом воздух.