Мертвая петля

Кремнев так и написал, он специально так писал, чтобы сотрудники НКВД запутались, а возможно и запутались, конечно, он хотел сам привести в отдел это сочинение, но подумал, что это будет слишком нагло. Кремнев взял два своих портфеля, чтобы подбросит это сочинение в неприметный домик, а во втором будет записка, что это мертвый написал, пусть от страха все вымрут, думал примерно так Кремнев. Дописав записку он положил её в портфель, и решил пойти с одним портфелем, а второй закрепить на пальто, что бы люди на него не подумали. Кремнев вышел и встретился с уборщицей, но тогда он не обратил на это внимание. Кремнев пошёл по холодному проспекту, специально выбрал самый людное место, что бы было больше свидетелей. Это было сделано им для того, чтобы свидетели в показаниях все спутались и кашу наворитили, тогда вряд ли преступника они найдут, один скажет было черное пальто, другой скажет зеленое, ну вот и все, уже двух надо искать, это если только пальто запомнят, там множество факторов, вот и вся математика. Кремнев как раз думал об этом, тут неожиданно он столкнулся с каким-то богатым паном, он кинул на него яростный взгляд. Кремнев подумал, что его могут запомнить, особенно «этот», так что лучше упасть и притворится мертвым, а портфель с запиской выкинуть в яму, а самому если он отвернется или не заметить скрыться, пусть теперь перебирает какие трупы его могут преследовать, тогда так примерно думал Кремнев. В принципе, он так и сделал. После провернутого «коварного плана» Кремнев поспешил в Зимний дворец, там он и решил оставить портфель, что бы Леонид подумал, что данным людям уже все известно. Войдя в Зимний дворец Кремнев положил портфель прямо на то место, где находилось любовное послание. «Ну что же, дорогой Леонид, что ты сейчас можешь, ни чего…Да только страха на тебе на виду, а тот богатый пес, вроде он сотрудник НКВД, я его психику тоже знаю, он если запомнит, будет искать. Смешные люди, хотя очень мерзко…Я играю с ними как кот с мышами, а если это чумная мышь, меня с собой заберет. Хотя какая чума вот Леонида, я прекрасно знаю, но вот богача нет, может и не мышь, а крыса…Хотя я кое-что забыл того «Родион Родионовича», этот человек, может тоже кот, и это очень опасно, нужно найти его, попросить у какого-нибудь НКВДешника, хотя это опасно. Если он будет достоин гибели, то я это исполню, да только потом улички будут, а как принята в России, преступника если нашли, всё что не раскрыли на него и свалят, а люки всегда найдутся. Что за люди нынче пошли, грязный вы все, в книгах на тему реализма и то радостнее. Не одна книга, ни Толстой, ни Достоевский, ни кто, так передать реальную жизнь, как её наш слух и взгляд передает. Когда-нибудь может будет человек, который сможет это сделать.» После этих раздумий Кремнев решил сходить к той семье, которой он хлеб оставил, друзья его семьи были, дойдя до туда он стал подниматься по высоким ступенькам. Высокие, тяжелые черные ворота вели во двор. Металлический звук, протяжный и монотонный, раздавался при каждом их открывании и закрывании. За воротами тянулся длинный и узкий коридор, окруженный строениями, которые казались будто бы метрах в ста от него. Огромные бетонные блоки, засыпанные серой пылью и грязью, словно сжимали сердце, создавая ощущение угнетения и уныния. Стены были высокими и голыми, облепленными жидкой известью, которая стекала по ним в виде темных капель. Отблески света на стене всегда казались каким-то бесцветными и безжизненными, будто бы все окружающее теряло свою яркость и красоту. Каждый шаг по коридору звучал глухо и эхом отражался, создавая ощущение заточенности и неизбежности. В конце коридора показалась тусклая лампа, мерцающая одним единственным источником света во всем этом тьме. Она казалась далекой и недостижимой, словно осколок надежды в мире полном отчаяния. Сквозь повисшую в воздухе пустоту пробивался лишь зловещий шепот страха и тревоги, наполнявший каждый уголок этого места. Подошед к воротам, чувствовалось, что они словно пасть, готовая поглотить весь мир в своей бездне. Тяжесть и монотонность этого места поражала, вызывая чувство отчаяния и бессилья перед нечто большим и непонятным. Этот подъезд был как темный укромный уголок, скрытый от глаз, где прогремевшие бури оставляли лишь холод и пустоту в своем следе. Его стены были покрыты мхом и лишайниками, словно древние свидетели прошлого, забытого времени. Свет едва проникал сквозь густую листву деревьев, образуя темные и мрачные тени, которые казались живыми и жадно поглощали все вокруг. Шагая по изогнутой дороге, казалось, будто время останавливалось здесь, в этом забытом уголке мира, где ветер шептал старинные сказания и призывал к самой глубокой тайне. Дыхание становилось тяжелым, словно воздух пропитан магией и мистикой, а серое небо над головой казалось склоняться над тобой, как защитник старинных тайн. Вдалеке раздавался зловещий скрип, словно стоны душ, заточенных в этом месте на вечное забвение. Листва шорохнулась, будто призраки прошлого проникали сквозь тесный омут времени, призывая тебя прислушаться к своим тайнам и загадкам. Ворота перед тобой казались стражами другого мира, скрывающие в себе тайны и загадки, которые невозможно было раскрыть. Ты чувствовал, что пройдя сквозь них, ты погрузишься в мир иной реальности, где время и пространство теряют свой смысл, а душа находит ответы на свои самые глубокие вопросы. Сквозь ворота таинственный свет проникал, словно приглашая тебя к себе, но ты не знал, что ждет за ними. Шаг за шагом ты приближался к порогу этого неизведанного мира, волнуясь и ощущая волнение перед тем, что скрывается за этими воротами таинственного мира, ждущего своего исследователя. Кремнев постучался в старую слегка жутковатую дверь. Дверь приоткрыла маленькая девочка. Эту девочку звали Лена. Лена была крошечной девочкой, ростом не больше среднего для своего возраста. У нее были длинные каштановые волосы, которые она тщательно расчесывала и завязывала в пучок на теменной части головы. Ее глаза были карие, большие и выразительные, они сверкали умом и добротой. У Лены была круглая, нежная, детская фигура, ее щеки были бледными от холода и голода, но на них всегда была улыбка и искренний свет в глазах. Она носила старое платье, которое уже начало подгоняться матерью, чтобы не было слишком тесно, но Лена носила его с гордостью и достоинством. На ногах у девочки были старые сапоги, которые она тщательно чистила перед выходом на улицу. В руках Лена всегда держала корзинку для провизии или ведро для воды, ее пальцы были худыми, но сильными и ловкими. Лена выглядела как настоящая защитница своей семьи и своего города, несмотря на свой маленький возраст. Леночка отварила дверь и улыбнулась Кремневу, это было своеобразное приглашение к проходу в дом. Кремнев сделал шаг и оглядел всю комнатку. Комната была маленькой, тесной и унылой, словно заточенная в подвальном замке, в котором время застыло вечным мраком. Стены обшарпанные и покрытые слоями грязи и пыли, уже давно потеряли свой первоначальный цвет, став серыми и мертвыми, словно отражение душ гостей, которые когда-то здесь побывали. В углу комнаты стояло старое и потрепанное кресло с выцветшими и потертыми обивками, которые уже давно не видели света. На нем лежала покрывало, испачканное и пройденное временем, словно старая паутина, что скрывала собой историю боли и утрат. Рядом с креслом стоял деревянный журнальный столик, его полированные лапки потускнели и обветрились, словно скрипучий револьвер, стертый временем и жизнью. На полу лежал старый изношенный ковер, его цвета терялись в серых оттенках, напоминая о сгнившей листве в осеннем лесу. По нему уже много лет шагали усталые ноги, оставляя следы жизни, что впитывались в ткань, словно кровь в песок. В углу комнаты стояла древняя люстра, с покрытыми слоем пыли кристаллами, которые сверкали от забытого света, словно призраки прошлого, которые тоскуют по утраченным мечтам и надеждам. Окна были залиты грязью и пылью, открыв глаза на мрачный двор, полный обветшалых домов и потускневших оконных рам. В комнате царила тишина и одиночество, словно свидетельство о борьбе за выживание, что пройдена слишком многими. В воздухе витала тяжелая атмосфера прошлого, остатки запахов и эмоций, что утонули в глубинах времени, навсегда оставаясь в этой убогой комнате, где разбитые надежды и мертвые мечты тянулись от стен до потолка, словно пленники бесконечности. В этой комнате сидела девушка, по всей видимости, мать Леночки, это молодая на вид девушка, лет тридцати, держала на руках мальчика, лет 6, а может и 7. Кремнев подошел, улыбнулся и заговорил.