Мертвая петля

Обыск… воцарилось мрачное и напряженное ожидание на том скверном, затихшем подворье. В душном темном воздухе играли отблески света, проникающие сквозь луну, разрезавшую небо на две равне на половины. Сатанинская тишина наполняла каждый уголок пыльного воздуха, делая его тяжелым и неподатливым. Вдалеке уже можно было слышать оковы, расшибаемые непостоянными шагами. Ближе к домозавроидной необычности, две фигуры, изогнутые под тяжестью своей темной сущности, приближались. Офицер Борис, высокий и неприступный, словно гигантский меч, вселял тревогу в каждую мысль. Его глаза, зловещие, сверкали во тьме, словно они перекликались с черными душами преступников, которых он преследует. Его лицо скрыто от мира под низко опущенным козырьком шинели, оставляя только горящий огонек его души свободным. Лейтенант Алексей, с призрачным лицом, покрытым затяжными курчавыми усами и жесткими ямочками, смотрел с изощренным выражением на свое окружение. Каждое движение его грубых конечностей было полным жгучего размышления и полностью посвящено заявлению оному мира о его невеликой значимости. Однообразное качество его бородывого облачения, с петлевидной свертовидностью на груди, говорило о его преданности, гоневверности и стрессовой устойчивости системы. Оба мужчины шли между неожиданными преградами складских помещений, аккуратно стирающихся при заезде их молчаливыми шагами. В каждой комнате, в каждом закоулке, скрытым подвинутое на глухое место открытие. В сером свете фонаря они изучали подлежащее: маленькие бумаги, чернила письма и секретные тексты. Их руки, ухоженные и гладкие, все еще оказывались на краю стола, определенного места или смешанных эмоций. Они продолжали исследование до последней детали. Этот наглый и неожиданный отпуск удивил Кремнева, но он далеко не удивил его. Кремнев прекрасно знал, что такая ситуация может произойти. Леночка проснулась и сидела в угла с испуганными глазами, смотря на этих двух ужасных людей. Глаза Кремнева были описаны в самых мрачных оттенках, словно их тьмой окутывала вечность. В них сквозило отвращение и презрение к окружающему миру, словно зеркало, излучающее лишь отрицательные эмоции. Они были похожи на два холодных глаза ягуара, глядящих на жертву перед выполнением своего жестокого плана. Браузы Кремнева были тонкими и суровыми, их изгибы напоминали дерзкую грацию оружия, готового нанести удар. А щели его зрачков казались бездонными провалами, поглощающими все, что попадало в их поле зрения. Внутри глаз Кремнева таял снежно-белый лед, который усиливал впечатление угрюмости и отвращения. Они были лишены всего человеческого, в них не оставалось ни капли доброты или сострадания. А при взгляде в эти глаза, даже самый разумный человек почувствовал, что он стал объектом непримиримой ненависти и скрытых человеческих страхов, о которых нельзя даже говорить вслух. Глаза, в которых зияла бесконечная глубина тьмы, магнетически притягивали внимание и вызывали почти физическое ощущение холода. В них мерцали какие-то непостижимые тайны, словно они были окном в бескрайние просторы пустоты и бездны. Каждый мельчайший миг, проведенный в их присутствии, высасывал из души последний остаток радости и жизненной силы, оставляя только абсолютную ненависть и тревогу. Те, кто осмеливался заглянуть в эти глаза, проникали в мрачный лабиринт прошлых ошибок, потерянных мечтаний и сокрытых секретов. Искаженные от горя и муки, они казались вечными узниками собственного прошлого и жестоко осужденными к одиночеству. Ощущение, которое возникало при контакте с этими глазами, было нечеловеческим — будто неведомые силы манипулировали сознанием, погружая в мир ночных кошмаров и отчаяния. Они были оружием, заточенным на уничтожение, и желание выжить в тени их гнева было сильнее всего. Они оказывали магнитное влияние на разум и управляли восприятием, заставляя видеть только отрицательное и пугающее, лишая веры в добро и благородство. Описать эти глаза было невозможно без использования слов "жестокость" и "злоба". Они являлись призраком забытых страданий и сущим воплощением опустошения. Взгляд через них находил дорогу к самым глубинным уголкам души, где таинственные темные силы притаились и приводили в замешательство самое сознательное и рациональное мышление. Возможно, эти глаза были проклятием, оплетающим все вокруг ветвями страха и отчаяния. Они заглядывали в сердце, словно предвещая непоправимость и неотвратимость судьбы. За каждым взглядом скрывался мир измученной души, желающей найти истребление в своем окружении. Не глядя на то, никакие слова не способны передать полноту той агонии, что пробуждался у человека, когда его взгляд сталкивался с этими глазами. Это было погружение в бездну отчаяния, чувство, что все миры хрупки и рушатся, а само существо, в чьей глубине они находятся, лишено возможности быть любимым или просто понятым. Таковы были эти глаза — символ зла и трагедии, отражение самых замороченных уголков человеческой души. Они наполняли пространство тенями и теми самыми неизгладимыми страхами, о которых нельзя даже прошептать вслух. Глаза Леночки были обычно яркими и искристыми, но после встречи с незнакомцем они изменились. Теперь они выглядели изумлёнными и напряжёнными, словно она проникалась страхом каждый раз, когда вспоминала происшедшее. Раньше они были открытыми и честными, но теперь в них отразились страх и нерешительность. Их обычная яркость уступила место бледности и печали. При виде Леночки можно было заметить, что её глаза рассказывали историю боязни и тревоги. Они местились, хотели ускользнуть от событий, но не могли избавиться от того страха, который пронизывал всё её существо. Они были округлыми и уставшими, будто потеряли свой обычный огонь. В них было видно нетерпение и чувство угрозы, которое давило на Леночку непрерывно. В её глазах затаилась глубокая боль, которая с каждым днём становилась всё более тяжёлой и несносной. Но, несмотря на всю боль и тревогу, в них проступало маленькое пятнышко силы и решимости, говорящее о её внутренней борьбе и готовности справиться со страхами, дабы вернуть свою прежнюю смелость и уверенность. После часа погрома квартиры, НКВДешники успокоились и подошли к Кремневу. Один из них начал говорить.