Мертвая сцена

– Ну вот, – тупо сказал я, очертив рукой узкое пространство. – Как видишь, ничего особенного. Какие-то старые инструменты. Стол вот столярный. – Я пнул установленный напротив двери древний верстак.

– Да здесь не все такое уж старое, – протянула Алла. – Вот смотри – лопата совсем новая.

Моя любимая взяла лопату, а я похолодел. И как я мог оставить ее здесь?! Прямо, так сказать, на месте преступления. Если, конечно, тайное захоронение жалкого самоубийцы можно всерьез назвать преступлением.

– Лопата, конечно, новая, – честно сказал я. – В прошлую субботу как раз купил по дороге на дачу.

– А зачем? – полюбопытствовала Алла.

– Да так, думал, может, что-нибудь вскопать придется, – морщась, выдавил я.

– И что – пригодилась? Вскапывал что-нибудь? – не унималась моя возлюбленная.

– Я только опробовал. Где-то там, – показал я рукой в неопределенную сторону.

– И как?

Господи, что же она так прицепилась к этой лопате?!

– Нормально, – промямлил я.

– Ясно, – наконец протянула Алла – и обернулась ко мне с лучезарной улыбкой: – Идем обедать?

– Конечно! – просиял я больше от облегчения, чем от ее лучезарной улыбки.

Пообедали. Потом снова побродили по участку, затем пошли готовить ужин.

– Скучно здесь, – призналась Алла после ужина.

Я чувствовал, что дело во мне. На самом деле это я сегодня скучный, особенно после оказии с лопатой.

– Обживемся еще, – успокаивающе промолвил я.

– Да, наверно, – равнодушно ответила Алла.

Зато уж ночью мы наконец нашли интереснейшее занятие. Надо сказать, давненько мы с моей музой так страстно не занимались любовью…

– Вот видишь, что получается от простой перемены ночлега, – с довольным лицом заметил я Алле после третьего раза, когда время тоже приближалось к трем ночи.

– Ты был прав – здесь все-таки неплохо, – уже почти сквозь сон пробормотала Алла.

Через минуту заснул и я.

Утром во время завтрака Алла вдруг замерла – и хлопнула себя по лбу.

– Что такое? – почему-то испугался я.

Она прожевала кусок бутерброда и пояснила:

– Я же к матери сегодня обещала заехать.

– И только-то? – расслабился я. – Ну заедем вечером.

Алла покачала головой:

– Я обещала с утра ей позвонить, а в обед заехать.

Я шумно выдохнул:

– Так что – предлагаешь уже сейчас уезжать?

– Давай я сама съезжу! – нашлась Алла. – Посижу у нее полчаса – и назад. А то… ты же знаешь мою мать.

– Знаю, – согласился я.

– Может, все-таки вместе сейчас поедем? – сказал я уже на улице, когда Алла уселась за руль, а я открыл ей ворота.

– Да не волнуйся, – улыбнулась она. – Максимум через два часа вернусь. Ну ладно, пока. Нагнись-ка.

Я нагнулся – она высунула из окна голову и быстрым движением чиркнула своими губами по моим губам. Затем пристегнула ремень – и нажала на газ.

А я еще долго стоял как потерянный и смотрел на удаляющуюся машину, покуда она не скрылась за дальним поворотом.

Через два часа Алла не появилась. Не появилась она и через три, и через четыре. Я уже начал беспокоиться.

«Что-то случилось, – с досадой думал я. – И зачем я ее одну отпустил? И непонятно, как самому теперь отсюда уезжать… На вечернем автобусе разве. Да, придется его дожидаться, если Алла так и не вернется».

Но на автобусе я не поехал, хотя и Алла не появилась. Произошло кое-что необычное, чего я меньше всего ожидал. Пускай для ожидания того, что случилось, у меня на самом деле были все основания. Короче говоря, ко мне на дачу пожаловали милиционеры. Сразу трое, не считая собаки. Сперва заколотили в ворота, я открыл – и они поспешно прошли на мой участок. И сразу же стали обшаривать все его уголки, нагло не отвечая на мои вопросы. Собака как сумасшедшая обнюхивала каждый квадратный сантиметр моих шести соток.

– Что в сарае? – вдруг показал рукой на подсобное строение один из визитеров – кажется, старший лейтенант. Это было первое, что я услышал от них.

– Ничего. Инструменты, – даже не сказал, а, по-моему, просто прошевелил я губами.

– Мухтар, след! – скомандовал собаке второй из троицы стражей порядка.

Симпатичная немецкая овчарка подбежала к сараю – и, к моему удивлению, сама открыла дверь, не такую уж и легкую.

Тот, кто командовал, придержал дверь спиной и стал наблюдать. Мухтар оперативно обнюхал землю – и, обернувшись к своему командиру, два раза пронзительно гавкнул. А затем принялся разрывать могилу Носова.

– Ладно, Мухтар, рядом, – негромко сказал псу стоявший у двери милиционер.

Двое других стражей порядка приблизились ко мне – и старший лейтенант, выразительно покосившись на раскрытый сарай, спросил:

– Так что у вас там?

– Как видите, ничего, – сипло ответил я.

– А если подумать? – усмехнулся другой.

– Тихо, Петренко, – цыкнул на него старлей. И вновь обратился ко мне: – Может быть, сознаетесь, прежде чем мы сами раскопаем?

– Сознаюсь… в чем? – еще более сдавленно вопросил я.

– Это уж вам виднее, – хмыкнул служитель закона.

– Я не знаю, о чем вы говорите, – уже тверже сказал я. Мысль о том, чтобы рассказать, что произошло неделю назад на моем дачном участке, даже не пришла мне тогда в голову. Уже второй раз я выбрал неправильную стратегию поведения, в чем позже пришлось раскаиваться.