Мертвое море

Мужчины пробирались сквозь заросли, казалось, несколько часов, пока не столкнулись с предметом своих надежд. Они врезались во что-то неподвижное и от толчка едва не попадали с мест.

— Что на этот раз, черт возьми?! — воскликнул Гослинг.

Они подошли к носу шлюпки, приготовившись к худшему. Но то, что они увидели, не представляло никакой опасности. Джорджу оно напомнило крышу дома. Из спутанных водорослей выступала верхушка, инкрустированная морскими отложениями.

— Да это же корпус! — воскликнул Маркс. — Корпус корабля, черт возьми! Похоже на перевернутое вверх дном судно.

Видимый фрагмент достигал в высоту пятнадцати — двадцати футов. Остальное скрывалось под водой и водорослями. У Джорджа в животе появилось неприятное ощущение, словно от этой штуковины исходили тревожные флюиды. Но он не удивился: что бы ни случилось с этим кораблем, наверняка это была мрачная история, в которой хватало человеческих жертв.

Они обошли корабль, углубившись в мрачные заросли водорослей. Остановки делали, только чтобы очистить весла. Всех мучило ожидание. Тревожных сигналов хватало — доски, бревна, обломки затонувших кораблей, — но надежда не угасала. Они приближались к чему-то.

«Пусть это будет что-то хорошее, — думал Джордж. — Видит бог, нам нужно что-то хорошее».

Надежда едва его не покинула, когда они миновали гигантскую бесформенную фигуру. Нечто смутное растворилось в тумане прежде, чем они смогли как следует его разглядеть. Но мужчины и без того поняли, что это было.

— Корабль, — сказал Гослинг. — Думаю, это корабль…

Весла замерли. Мужчины не двигались. Корабль появился слева по борту, но исчез спустя мгновение. Вопрос заключался в том, стоило ли пытаться его найти.

Гослинг размышлял об этом, пока вдруг его внимание — как и внимание остальных мужчин, замерших и боящихся пошевельнуться, — не привлекло неожиданное явление: туман начал подниматься.

Он поредел, стал прозрачным, принялся распутываться и раскручиваться, размахивая изъеденными молью лохмотьями, газовыми обертками и туманными саванами, рассыпаясь и разрываясь, словно мокрые покрывала и древние плащаницы. Туман, подобно стриптизерше, сбрасывал одежды, обнажая скелет. И это было вполне уместное сравнение, потому что повсюду виднелись голые кости.

— Кладбище кораблей, — произнес Кушинг, опередив остальных. — Господи, это же кладбище кораблей.

Туман обратился легкой дымкой. Заросли водорослей раскинулись во всех направлениях — сочащийся влагой желто-зеленый толстый ковер из зеленых побегов, вьющихся листьев, стеблей, воздушных пузырьков и гниющего плюща, с розовыми вкраплениями цветущих бутонов. И, словно надгробные плиты, из этой вязкой, буйной растительности торчали обломки: кили и днища, носы и фальшборты, бушприты и переплетения вышек, обросших морскими жителями и скользкими раздутыми лианами, что утягивали останки все глубже в заросли. Разбитые скифы и выпотрошенные плоскодонки, ребристые остовы шхун, завалившиеся набок, — бескрайняя свалка мертвых судов, обглоданных, лишенных мачт, разрушающиеся скелеты, покрытые ракушками, морскими желудями и растительностью. Многие десятки «скелетов» торчали из зеленого ложа водорослей.

От количества захватывало дух. Помимо затонувших и расчлененных кораблей находились и нетронутые, некоторые на поверхности, другие — погрузившись в заросли. Легендарное морское кладбище, сотни кораблей, застрявших в поле густых водорослей: сухогрузы и танкеры, рыболовные, трамповые, китобойные суда и яхты. Некоторые недавно нашли здесь последний приют, но были и те, что прибыли в далеком прошлом: парусники и пакетботы, клиперы и бригантины восемнадцатого века. Джордж увидел истлевший, заросший водорослями реликт, наполовину погребенный в зарослях и черной грязной воде, — изъеденный червями, побитый трещинами каркас испанского галеона.

Многие из судов лишились мачт, на корпусах виднелись огромные пробоины, словно от укусов торпед. Застряв в водорослях, корабли не затонули полностью и теперь медленно разрушались. Экипажи давно погибли, а от надстроек не осталось ничего, кроме провисших балок и кренящихся стоек. Некоторые из старых парусников выглядели вполне пригодными для плавания, но большинство из них сильно кренились на левый или правый борт — истлевшие мертвецы в поисках могил.