Мертвопись

– Ну, давай местных спросим – вдруг они знают тех, кто с ним якшается? – предложил Стас, указав куда-то вперед. – О! Вон мужик куда-то топает. По морде вижу – стопроцентный куркуль. Может, он что-нибудь скажет?

– Рискни… – сбавил скорость Гуров, оценивающе глядя на этого первого встреченного ими ромашинца.

Поравнявшись с весьма широким сельчанином, который был слегка «под газом», он нажал на тормоз. Крячко выглянул в окно и вежливо поздоровался, после чего столь же вежливо спросил:

– Будьте добры, вы не скажете, как нам найти вашего местного… Ну, как бы его назвать? Отшельника, гуру, старца?

– Не знаю… – сердито буркнул ромашинец, даже не приостановившись.

– Двести рублей дам! – голосом ярмарочного зазывалы пообещал Станислав.

– Триста! – оглянувшись, буркнул сельчанин.

– Пожалуйста! – Крячко высунул в окно руку с зажатыми между пальцами тремя сторублевыми бумажками.

Вернувшись к машине, ромашинец взял деньги, не спеша пересчитал их и аккуратно положил в карман.

– Прямо по улице, сороковой дом, зеленый такой, там живет Рубен Арсенов. Он знает к нему дорогу.

Смеясь (ну и жлоба им судьба послала!), опера продолжили свой путь. И в самом деле, ближе к концу улицы, застроенной кирпичными и деревянными особнячками, они увидели большой деревянный дом, покрашенный зеленой краской. На зеленом заборе рядом с калиткой был прибит номер сорок. Остановившись, опера вышли из машины. Стас нажал на кнопку звонка, установленную на заборе. Где-то в глубине двора что-то тренькнуло. Тут же, дергаясь на длинной цепи, истошно залаял крупный черный пес. Послышались шаги, калитка открылась, и опера увидели худощавую женщину средних лет в цветастой косынке, покрывающей темные волнистые волосы. Поздоровавшись, Лев спросил, не могут ли они увидеть Рубена Арсенова.

– Простите, а кто вы и зачем вам нужен Рубен? – ответив на приветствие, с легким армянским акцентом поинтересовалась хозяйка дома.

– Видите ли, нам сказали, что Рубен мог бы нас проводить к здешнему отшельнику… – пояснил Станислав.

– И вы туда же! – с ироничным упреком покачала головой женщина. – Господи! Все как с ума посходили. Вот и Рубен тоже как не в себе стал. Чуть не каждый день к этому Тумирею бегает. Правда, сегодня ему пришлось в райцентр поехать – землю под домом надо оформить в собственность… Но это – так, текущий житейский вопрос. А в остальное время – хоть привязывай его. Чуть свободная минута – все, бегом в лес. Так что зря вы к этому Тумирею хотите пойти. У него, говорят, сильный гипноз. Попадете под его влияние – сами потом пожалеете.

– Нет, нам его повидать надо обязательно, – твердо проговорил Лев и показал удостоверение. – Мы из уголовного розыска. А кто еще, кроме Рубена, знает к нему дорогу?

– А-а-а… Ну, это другое дело. Дорогу-то к нему туда найти несложно. – Хозяйка дома сочувственно вздохнула. – Туда тропинку протоптали – уже не заблудишься. Только знаете, ходят слухи – вот, не знаю, правда ли это, – что по пути к Тумирею можно и в ловчую яму угодить, и дерево на человека может упасть…

Как далее рассказала Анаир, так она назвалась, ей еще лет пять назад соседи рассказали о каком-то странном «ските», который оборудовал в самой глухой чащобе некий отшельник по имени Тумирей. Откуда он взялся, кто он такой – никто не знал. Но ходили слухи, что он владеет экстрасенсорикой, что может и излечить, а может и порчу напустить. Впрочем, никто не доказал и не опроверг, что это действительно так. Потом он как-то раз появился в селе, купил себе продуктов и тут же снова ушел в лес. Местные грибники рассказывали, что его «скит» находится километрах в семи от Ромашина, за лесистым курганом, в котором, по старым преданиям, похоронены русские воины, сражавшиеся с золотоордынцами. На тот курган местные стараются не ходить даже днем. Тропинка туда идет между болотами, в одном месте через плотный бурелом и лесную балку, поросшую густым сосняком.

Менее чем год назад к Тумирею, по рассказам местных знатоков, начали захаживать городские грибники. Потом все чаще и чаще. В ту же пору и кое-кто из сельчан повадился бегать к «скиту», в том числе и Рубен. По специальности – он хороший столяр-краснодеревщик, и к нему часто обращались не только ромашинцы, но и жители других сел – заказывали кресла, диваны, всякую другую мебель. Но, связавшись с Тумиреем, свои дела Рубен почти забросил. Теперь семья живет тем, что на подворье выращивает Анаир. О том, что творится у «скита», ходило много противоречивых слухов. Рассказывали, что там, в лесу, этот «отшельник» организует какие-то немыслимые ритуалы. Чуть ли не человеческие жертвоприношения.

– Я об этом спрашивала Рубена – неужели Тумирей и в самом деле поклоняется дьяволу? Но он заверил меня, что ничего подобного нет и в помине. Предложил мне, мол, давай, сходим вместе – сама сможешь убедиться, что нет там ни сатанистов, ни жертвоприношений. Но я отказалась. Почему-то боюсь…