Мертвые Ив (ЛП)

Тела были разбросаны по земле, образуя кучи там, где они упали, расчлененные или съеденные. Танки и другие вооруженные транспортные средства извергали из себя человеческие остатки. Вот так выглядела пустошь после боя.

Возможно, гражданские искали убежище на базе и были убиты из-за страха инфекции. Возможно, тли наводнили командный пост, а у жителей закончилось оружие.

Разлагающиеся руки держали ружья и винтовки. Пустые глазницы таращились на свет фары. Рты застыли в безмолвном крике. Люди и тля лежали бок о бок в какой-то странной гармонии. Сцена выглядела умиротворенно. Из нее могла бы получиться картина, если бы не было так больно на нее смотреть. «Выжил ли кто-нибудь?» Мой живот достиг предела. Я резко отвернулась, подняв карабин и отыскивая в ночи дыхание жизни.

Дарвин тяжело дышал в кабине, подняв уши, держа глаза настороже. Мои мышцы расслабились. Гниение было зловонным. Это не недавнее сражение. Выжившие бы уже ушли.

Когда я подъехала к другому краю базы, вонь рассеялась. Разграбленные конструкции и обескровленные тела встречались все реже и реже.

Спустя двадцать минут я припарковалась перед узкой казармой, ее два окна и единственная дверь остались нетронутыми. Подхватив вещевой мешок и оружие, я осмотрела периметр здания, будучи не в состоянии игнорировать утомление.

Я сломала засов ударом приклада карабина и осветила единственную комнату в помещении фонариком. Дарвин проскочил вперед меня и обнюхал каждый уголок. На койках лежали пустые матрасы. Металлические жалюзи закрывали окна. «Гребаный Ритц Карлтон».

Я передвинула стол к двери. Имея Дарвина у своих крайне усталых ног, я была уверена, что он предупредит меня об опасности. Моя голова упала на постель, и тут же сон утянул меня.

Я лежала обнаженная, растянувшись во влажной мутности, спину холодила каменная плита. Руки и ноги натягивали тяжелые цепи. Аромат крови обжигал ноздри.

Плип. Плоп. Плип. Плоп.

Капли капали на мое лицо и стекали по щекам. Частое дыхание у ног нарушало ритм капели.

— Кто здесь?

Одеяло темноты приподнялось, открывая пустую пещеру. Я сморгнула капли с глаз. Зрение помутилось от кровавой дымки.

Темный дождь усеивал мое тело. Потолок истекал кровью.

Пока я пыталась проморгаться, вперед выступила фигура. Она стояла у моих ног, глядя ониксовыми глазами, укутанная в соболиную накидку. Она отбросила капюшон. Черные кудри закрывали средневосточные черты.

— Я Дрон (прим. трутень), — представился он с арабским акцентом, подчеркивающим «Д».

Я натянула цепи.

— Чего ты хочешь?

Он вскочил на алтарь и оседлал мою талию.

— Думаю, ты знаешь, — он усмехнулся. А потом из его рта выскочила копьеобразная трубка и пронзила мою грудь.

После была лишь тлеющая боль. Я царапала его, но руки не слушались. Крики отражались эхом от стен. Мои крики. Вдруг потолок изверг кровавый поток. Кровь хлынула из невидимых пор на стенах.

Я пыталась поднять бедра, чтобы сбросить его, сопротивляясь таким образом острой боли от сосущего ротового аппарата Дрона. Я не могла избавиться от пронзительного спазма в груди.

— Пошел ты, — мой голос прозвучал с трудом.

Его чавканье продолжилось, каждое всасывание вторило гулкому удару моего сердца. За его плечами появилась неясная фигура. Он изогнул уголок рта вокруг окровавленного копья и расправил огромные прозрачные крылья.