Мертвый дрейф

Голова в критической ситуации работала как компьютер, просчитывала события на несколько ходов. Он знал, где будет находиться в ближайшие минуты, и примерно представлял, где окажется противник, ведомый по ложному следу. Он лежал, распластавшись, на вершине зубчатого кряжа, испытывая тесноту и неудобства, и терпеливо ждал, когда под ним начнет накапливаться пока еще живая сила противника. Он был убежден, что после бессмысленных блужданий по окрестностям эти дезориентированные черти соберутся в этой чаше с покатыми краями и полезут в седловину, через которую имелся проход к морю. Он рассчитал всё точно! Покатился камешек. В просвете между наклонными глыбами образовалось непрозрачное тело, настороженно поводило ушами и выбралось из каменного мрака, прижалось к скале, на которой сидел «наблюдатель». Просочился еще один, и оба задрали головы. Глеб отпрянул – он лежал, уткнувшись в камень, набирался терпения, уговаривал себя, что ему совершенно некуда спешить.

Когда он рискнул высунуться, боевики размножились, их стало четверо, и вся компания вела приглушенную перепалку. Чиркнула щебенка, люди вскинули автоматы и злобно зашикали: по стеночке пробирались еще трое. Самым последним нарисовался главарь шайки – со свежей царапиной на носу, отнюдь не подобревший за последние двадцать минут. Он что-то злобно выговаривал своим подчиненным, тыкал пальцем в циферблат наручных часов, а те стояли с опущенными головами и безропотно внимали. Самое логичное, что могли сделать эти люди в преддверии приближающейся ночи, – отказаться от погони, вернуться без дополнительных потерь на катер, перекантоваться ночку, а утром терпеливо дожидаться подкрепления, которое, без сомнения, назревало.

Но командир, руководствуясь жесткими инструкциями, не мог позволить себе поступать логично. Он повел людей к заваленному острыми камнями проходу между скалами – туда, где рокотал прибой и воздух был напоен йодистыми ароматами. Не любил Глеб стрелять людям в спину, да и выбранная позиция не соответствовала тактическим критериям. Затекло плечо, он машинально его размял – и ахнул, когда сорвался и покатился в пропасть камень! Дрожь прошла по уходящей цепочке – она порвалась, распалась на фрагменты. Заорал замыкающий, тыча в него пальцем – исказилось лицо, зацвело, зарябило пятнами. ПРЕДЧУВСТВИЕ – жирным образом выступило на физиономии. И в общем-то не без причины – Глеб стрелял ожесточенно, самозабвенно, изгнав из головы сомнения и дурь. Он стоял на коленях, прижав приклад к плечу, видел, как мечутся внизу фигурки людей, орут, падают… Хаотичный ответный огонь, он поздно сообразил, что тоже становится мишенью, пуля ударила по штурмовой винтовке, выбила из рук, она куда-то покатилась. Ладони вспыхнули, словно он опустил их в расплавленный металл! Он отшатнулся, машинально отмечая, что положил троих, причем положил качественно – судя по обилию крови на телах. Салют в его честь был, конечно, знатный. Пули кромсали бездушный камень, выли, уносясь в небо. Он расплющился на вершине скалы, крошка скрипела на зубах, и приходило отчетливое понимание: вот теперь он эту публику разозлил! Позиция незавидная, имеется лишь узкий проход к морю, там повсюду скалы, их не обойти, не объехать, и нет никаких тропок… И старший поредевшей группы – а он, к сожалению, был жив и здравствовал – сообразил, что имеется реальная возможность прищучить живучего спецназовца, стал орать, чтобы все бежали за ним, он точно знает, что нужно делать! Обойдут скалу, навалятся на практически безоружного!

Глеб сползал с зубастой возвышенности, выискивал выступы в скале, цеплялся за пучки можжевельника – которым было безразлично, где расти. Метра полтора оставалось до клочка каменистой почвы, усыпанной мелкими камнями, – он повис, опоры под ногами не было. Рвались жилы, скрипели суставы. Делать нечего – за скалой уже топала обозленная команда, орал, подгоняя нерадивых подчиненных, главарь. Он разжал руки – свалился неудачно, порвав кожу на коленях, боль резанула такая, словно топором отсекли коленные суставы. Несколько мгновений он барахтался в прострации, потом занервничал, начал совершать какие-то движения – по большей части бессмысленные. Потащился на карачках к морю – а за спиной уже перекликались люди! – поднялся, побежал, сопротивляясь обезоруживающей боли. Он протискивался между камнями, которые становились мощнее, вырастали в высоту, теснились на подступах к морю. Все сильнее рокотал прибой, ветер ворошил слипшиеся волосы. Он обогнул распавшийся на половинки мощный гранитный клык и вывалился к воде…