Мертвый Город

Слышу короткий всхлип слева и поворачиваюсь на звук. Соня до сих пор сильно стискивает мою ладонь, а другой рукой вытирает бегущие из глаз слезы.

– Как же так? – спрашивает она. – Почему? В чем они виноваты?

Тихое бормотание справа от меня. Семен, играя скулами, что-то зло бормочет себе под нос.

А где Клаус? Ищу его взглядом. Он стоит чуть поодаль и с каменным лицом глядит на пекло внизу остановившимся взглядом. Его лицо непроницаемо, словно застывшая маска, даже глаза не моргают. Успев его немного изучить за эти несколько часов, я могу сказать, что Клаус сейчас очень далек от нормального состояния. Очень похоже, что он пребывает сейчас в не меньшем шоке, чем любой из нас. Почему-то мне кажется это достаточно важным, и я добавляю ему несколько очков.

Город за окном горит. Частые струи дыма жирной копотью мажут низкие чадящие небеса. Везде горят пожары. По-прежнему, все, что мы видим, происходит в полной тишине, и это хорошо, потому что я не уверен, как бы мы пережили звуковые удары, громы и раскаты взрывов. Черный «снег» продолжает идти все сильнее, ухудшая и без того ухудшившуюся видимость. Некогда красивая и оживленная площадь внизу под нами мертва и отвратительна, а от фонтана осталось только нечто оплавленное и бесформенное. На западе, сквозь дымы от пожаров и мглистую пелену от черного «снега» мне удается разглядеть силуэты двух высотных зданий, запомнившихся мне совсем в другом образе – на фоне закатного летнего неба.

– Что-то происходит, – тихо произносит Клаус.

– Где? – сразу же спрашиваю я, поворачиваясь к нему.

– Везде.

Пытаюсь понять, о чем это он, а потом и сам замечаю.

Гриб от ядерного взрыва исчезает на глазах, развеявшись и не оставив ни следа. Копоть и сажа перестают сыпаться с неба как-то вдруг, словно их просто выключили. Огни и пожары в городе затухают буквально на глазах, а потом на востоке низкие черные тучи начинают сереть. Что это? Через несколько секунд в скудный блеклый свет окрашиваются все тучи, которыми покрыто небо. Видимость плохая, поэтому трудно сказать, сколь далеко в небеса распространяется этот странный серый свет. А потом начинается дождь. Он немного прибивает пыльную мглу, в который погружен город, но осадки заканчиваются так же внезапно, как и начались. Я только успеваю заметить, что капли дождя темно-серые, если не черные. Дождь был очень коротким, но от того не менее сильным. Он заканчивается, будто и в самом деле кто-то его выключил. От него остаются только частые оспины на пыльном полу у бывшего окна. У меня появляется смутная, пока еще не сформировавшаяся догадка, но я решаю понаблюдать за происходящим еще, прежде чем делать какие бы то ни было выводы.

Мертвенный свет из-за туч на глазах смещается на запад, будто некто огромный светит на них исполинским фонарем с той стороны неба. Становится заметно темнее, а потом как-то вдруг наступает тьма. Она внезапно накрывает нас густым мраком, в котором нет места звездам и луне. Жуткая мгла скрывает от наших взоров изуродованные и жалкие руины города.

Я закуриваю, и пламя от спички высвечивает напряженные лица друзей. Выпускаю в сторону дым и говорю:

– Не думаю, что сейчас нам нужно куда-то спешить.

Потом поднимаю с пола упавший стул, ставлю его на ножки и сажусь на него.

– Что происходит, Максим? – тихо спрашивает Соня в темноте.

– Уверен, бояться сейчас нечего, – успокаиваю ее.

Я включаю фонарь на шлеме и «достаю» керосиновую лампу. Высвечиваю в темноте Рыжего, который так и стоит рядом со мной.

– Семен, нужен керосин, – обращаюсь к нему.

Он щурится от света моего фонаря, кивает и «достает» литровую канистру, в которой плещется горючее. Киваю ему на лампу, давая понять, чтобы он занялся ею, и парень следующую минуту занимается разжиганием лампы. Пусть отвлечется пока от тревожных мыслей. Света от «керосинки» немного, но само его наличие взбадривает нас. Следуя моему примеру, ребята рассаживаются на стульях вокруг лампы лицом к бывшему окну.

Проходит примерно минута, когда тучи слева от нас, на востоке, снова начинают сереть. В этот раз все происходит быстрее. Унылая бледность распространяется на все небо, а потом смещается к западу и через какие-то секунды угрюмые небеса темнеют, и мир снова погружается во мрак.

– Что это летает по небу? – с напряженным удивлением спрашивает Семен.

Клаус громко хмыкает. Похоже, он уже догадался.

– Вон еще один! – Рыжий показывает пальцем в снова светлеющие тучи на востоке.

– Семен, – ошарашено произносит Соня, – это ничего не летает.

– Ну как же не летает, если вот еще один светит на все небо?

Я замечаю, как скорость смены времени суток все увеличивается, и теперь нет ни дня, ни ночи – только серый, изредка мерцающий свет солнца, никак не способного пробить слой пыльных туч в небе.

– Да что же это такое?! – удивленно восклицает Рыжий. – Макс, объясни, что происходит.

– Время ускорилось, Семен, – отвечаю ему.

– А… – он потрясенно замолкает на полуслове, переваривая полученную информацию, потом хочет что-то спросить у меня, но я успеваю сказать раньше.